— Хирург не один из нас, — сказал Киборг. — Но скоро он будет нашим.
«Какие стратегические формулы вывели эти слова,» — размышлял Гарви. — Что там случилось с компьютерной лентой на операции, — спросил он.
— Она уничтожена, — сказал Глиссон. — И все же, сейчас ваш эмбрион переносят в более безопасное место. Скоро вы увидите его. — Механический смешок слетел с губ Киборга.
Лизбет вздрогнула. Гарви почувствовал ее напряжение через сомкнутые руки. Он сказал: — Наш сын в безопасности?
— В безопасности, — сказал Глиссон. — Наши планы предусматривают такую безопасность.
— Как? — спросила Лизбет.
— Скоро вы поймете, — сказал Глиссон. — Специальное и надежное безопасное укрытие. Будьте уверены: жизнеспособный эмбрион — ценное оружие. Мы не подвергаем риску наши ценные виды оружия.
Лизбет просигналила: — Операция — спроси сейчас.
Гарви провел языком по губам и спросил: — Существуют… когда Централ вызывает хирурга, обычно это значит, что эмбрион должен формироваться в оптимена. Они что… является ли наш сын…
Ноздри Глиссона раздулись. Лицо приняло надменное выражение, которое говорило, что такое невежество оскорбительно для Киборга. Резкий голос сказал: — Только получив полную ленту записи, включая ферментные данные, можно строить догадки. Лента пропала. Лишь хирург знает точно результат операции. Мы еще должны допросить его.
Лизбет сказала: — Свенгаард или компьютерная сестра могли рассказать что-то…
— Свенгаард — болван, — сказал Киборг. — Компьютерная сестра мертва.
— ОНИ убили ее? — прошептала Лизбет.
— Как она умерла — это неважно, — сказал Глиссон. — Она сослужила свою службу.
Гарви дал сигнал рукой: — Киборги имеют какое-то отношение к ее смерти.
— Я вижу, — ответила она.
Гарви сказал: — А вы… нам позволят поговорить с Поттером?
— Поттеру будет предложен полный статус Киборга, — сказал Глиссон. — А разговаривать ли с вами… он примет это решение после этого.
— Но мы хотим знать о судьбе нашего сына, — вспыхнула Лизбет.
Гарви с сумасшедшей скоростью просигналил: — Извинись.
— Мадам, — сказал Глиссон, — позвольте мне напомнить вам, что так называемый сформированный оптимен не является тем состоянием, к которому мы стремимся. Вспомните вашу клятву.
Она схватил Гарви за руку, чтобы послать молчаливый успокоительный сигнал, и сказала: — Извините за такой срыв. Для меня было просто шоком узнать… возможность…
— Ваши эмоциональные излишества принимаются во внимание, как смягчающие обстоятельства, — сказал Глиссон. — Поэтому хорошо, что я предупредил вас о том, что произойдет. Вы услышите о вашем сыне то, что не должно волновать вас.
— Что? — прошептала Лизбет.
— Внешняя сила неизвестного происхождения иногда вмешивается в ожидаемый курс генетической операции, — сказал Глиссон. — Есть основание полагать, что это произошло с вашим сыном.
— Что вы хотите этим сказать? — спросил Гарви.
— Хочу сказать? — усмехнулся Глиссон. — Вы задаете вопросы, на которые нет ответа.
— Что эта… вещь делает? — добавила Лизбет.
Глиссон посмотрел на нее. — Она ведет себя неким образом, как заряженная частица, проникает в генетическое ядро и изменяет его структуру. Если это произошло с вашим сыном, вы можете это считать благоприятным, потому что, вероятно, оно предотвращает формирование оптимена.
Дюраны пытались переварить то, что услышали.
Наконец, Гарви сказал: — Вы требуете еще что-нибудь от нас? Или нам можно идти?
— Вы останетесь здесь, — сказал Глиссон.
Они уставились на него.
— Вы будете ждать дальнейших приказаний, — сказал Глиссон.
— Но нас потеряют, — сказала Лизбет. — Наша квартира, ОНИ…
— Мы вырастили двойников, которые будут играть ваши роли столько, сколько потребуется, чтобы вы скрылись из Ситака. — сказал Глиссон. — Вы никогда не сможете вернуться туда. Вам следует бы знать об этом.
Тогда губы Гарви задвигались и произнесли: — Убежать? Что это… зачем…
— Существует угроза насилия, — сказал Глиссон. — Даже сейчас. Наступает культ желания смерти. — Киборг поднял взор к потолку. — Война… кровь… убийства. Будет так, как было перед тем, когда небеса вспыхнули и земля расплавилась.
Гарви кашлянул. Войны… слова Глиссона производили впечатление того, что войны эти были недавно, чуть ли не вчера. Что касается этого Киборга, то это могло быть и правдой. Говорили, что дед Глиссона сражался в войне Киборгов против оптименов. Никто из простых людей подпольного Центра не знал, сколько идентификаций прожил Глиссон.
— Куда мы пойдем? — спросил Гарви. Он просигналил Лизбет, чтобы она не вмешивалась.
— Место уже приготовлено, — сказал Глиссон.
Киборг поднялся, отсоединил кабели от компьютерной панели и сказал: — Вы подождете здесь. Не пытайтесь уйти. Вас обеспечат всем, что необходимо.
Глиссон ушел через шлюз, и тот закрылся с тяжелым стуком.
— Они такие же плохие, как и оптимены, — просигналила Лизбет.
— Наступит день, когда мы освободимся и от тех, и от других, — сказал Гарви.
— Этого никогда не будет, — сказала она.
— Ну, не скажи, — упрямо заявил он.
— Если бы только знать, что хирург к нам дружелюбен, — сказала она. — Мы бы могли взять сына и. убежать.
— Но это же глупо! Как бы мы смогли обслуживать чан без всех этих механизмов и…
— У меня этот механизм внутри, — сказала она. — Я… родилась с ним.
Гарви уставился на нее, потрясенный до глубины души и лишившийся дара речи.
— Я не хочу, чтобы Киборги или опты контролировали жизнь нашего сына, — сказала она, — регулировали его мозг с помощью гипнотического газа, делали из него двойников ради каких-то своих целей, толкали его и вели его и…
— Не заводись, — сказал он.
— Ты же слышал, что он сказал, — сказала она. — Двойники! Они могут управлять всем — даже нашим существованием! Они могут привести нас в состояние… чтобы мы… сделали все, что угодно! Из всего, что нам известно, они сделали так, что мы сейчас очутились здесь!
— Лиз, ну будь благоразумной.
— Благоразумной! Посмотри на меня! Они могут взять часть моей кожи и вырастить идентичную копию. Меня!
Идентичную мне! И как ты тогда отличишь, где я? Как ты узнаешь, что это та самая я? Ну как?
Он схватил ее свободную руку и на мгновение не мог найти нужных слов. Наконец, он заставил себя расслабиться, тряхнул головой. — Ты, это ты, Лиз. Ты не плоть, выращенная из клетки. Ты… все, через что мы прошли вместе, и были… и сделали вместе. Они ведь не могут сделать двойник памяти… это недоступно двойнику.
