Тиви не сразу высказала очевидное:
- Вина в нас самих. "Пэры шепчутся с пэрами", - разве не так гласит старая пословица? И бесчармовые никогда не слышат, что они говорят. Мы держимся отдельно друг от друга.
- Это мы сможем изменить.
- Ты действительно влюблен. - Она чуть слышно засмеялась. - Извини. У меня почти все сны были в мусорном ящике, потому они не так светлы, как твои, Дрив.
- Ты не думаешь, что мы можем положить конец пэрству? - Он поглядел на нее с притворным удивлением. - Мой прадед объединил слабые и сильные царства в семь доминионов. Моя бабка повесила над Иртом наговорную каменную звезду и соединила дальнее и ближнее. Но мы с тобой, Тиви, можем сделать даже больше. Мы соединим низкое и высокое и заставим небо коснуться Ирта.
- Вот теперь ты говоришь, как Бульдог, - сказала она с веселой улыбкой. - "Я надеюсь, что мы принесем Чарм во все трущобы Ирта". Эту мечту я знаю наизусть.
- Ладно, - ответил он, минутку подумав, - даже если ты права и у нас ничего не выйдет, Ирт уже никогда не будет таким, как раньше. Мы теперь стали ближе к Темному Берегу. Все мы, даже беспризорники - пэры над этой Бездной.
Упоминание Бездны заставило их вздрогнуть, и они молча обнялись под красной ветвью ночи. Долго они так сидели, с сердцами, полными потерь, исцеленных Чармом.
- Поднимемся над тьмой, - предложил Дрив. Они отодвинулись, улыбнувшись в едином понимании, и; пошли по разным бортам крейсера, поворачивая наговоренные лопасти так, чтобы поймать последние красные лучи. Когда они встретились на носу и снова обнялись, паруса колдовского шелка туго наполнились сумерками. С этого момента время застыло неподвижно на корабле, поднявшемся к ярким слоям неба над тенью мира.
Поч сопровождал Джиоти, когда она представилась лорду Дриву с мечом Тараном. Герцог, только оправившийся от чармового сна, был худ до прозрачности и рвался как можно скорее покинуть Нхэт со своей обретенной невестой. Но он отпустил свиту и извинился перед возлюбленной, чтобы встретиться наедине с детьми лорда Кеона в серебряной тени своей палатки.
Он снова выразил им сочувствие по поводу страшной потери и услышал обо всем, что они перенесли после перехода через Каф. Он все это время думал, что уже никогда их не увидит. И все же они здесь - бледный брат и атлетическая маркграфиня, одинокие сироты Арвар Одола, уцелевшие на путях опасностей.
Торжественным жестом, в котором было столько же чуткости, сколько и справедливости, он передал им меч Таран, дабы тот служил гербом, отмечающим их поколение как родоначальников нового Дома Одола.
Сомнительная честь - получить меч, создавший то зло, которым был Врэт, подумал Поч. Что за благодать в мече, который вел мусорщиков против пэров? Для него, брата маркграфини, это было странное наследство - лезвие, которое пресекло нить жизни сестры герцога, Мивеи. Юноша мог бы посчитать, что этот меч - не трофей, а проклятие, если бы не победная гордость сестры, когда она его приняла.
- Вы несете с собой только то, что утратили, - сказал им герцог, вручая меч. - Несите свое бремя с легкостью, и да поможет вам этот меч вытесать будущее из пустоты.
Вскоре герцог со своей возлюбленной отбыли на крейсере, а Джиоти и Поч сели на бугорке неподалеку от лагеря, воткнув в землю меч, сиявший светом дня.
- Я не вернусь с тобой, Джио.
Джиоти только посмотрела на него с полным спокойствием.
- Нам надо отстроить город.
- Оставь Арвар в его развалинах. - Поч нахмурился, но его злоба смягчилась Чармом из амулетов на шее. - Не надо его отстраивать.
- Почему?
- Его никакой Чарм не восстановит, - горько ответил брат. - Он никогда не будет прежним.
Апатия Джиоти сменилась спокойным вниманием. Она вгляделась в тени на лице брата, вслушалась в цвета его голоса. С тех пор как змеедемоны растворились дымом, она все пыталась понять, что случилось с братом во Дворце Мерзостей. Он об этом не говорил, прячась за амулетами.
- Я завтра улетаю первым рейсом в Моодрун, - сказала она с тем же раздражением. - Как мы говорили. Я - маркграфиня...
- Маркграфиня развалин, - передразнил он и добавил уже спокойнее: Оставь все как есть, Джио
- Ярл Моодрунский уже связывался с нами, ты это знаешь. Он посылает эскорт. - Она напряженно рассматривала брата, стараясь сквозь пелену дней увидеть того шумного и радостного ребенка, которым он когда-то был. - Илвр ищет нас как своих вождей, Поч. Мы теперь Арвар Одол.
- Ты теперь Арвар Одол.
- Я хочу, чтобы ты служил со мной. - Она взяла его за руку. - Одной слишком трудно.
- Ты не будешь одна. - Он порывисто пожал ее руку, и в глазах его сверкнула искра лукавства. - Есть ярл и десятки пэров по всему доминиону, готовых заменить наш павший род.
- Никто никогда не сможет его заменить... Поч возвел глаза к небу и отпустил ее руку.
- Так что же ты собираешься делать? - спросила она, довольная уже тем, что Чарм восстановил его настолько, что Поч может выбирать.
- Я остаюсь здесь.
- Здесь? - спросила она презрительно, пнув кочку высохших травяных колосьев. - Болота и развалины. И что ты тут будешь делать? Служить помощником сторожа в музее зверств?
- Я буду работать на Гнилое Болото, - сообщил он ей с самоуверенной улыбкой. - Бульдог говорит, что когда-нибудь эти палатки станут храмами исцеления. Люди со всех доминионов будут приезжать узнавать целебные свойства Чарма.
- Бульдог... - Остатки спокойствия покинули Джиоти, она напустилась на брата. - Он же вор с метками зверя! Это скопище светлых палаток единственный для него шанс добыть себе хоть какую-то свободу! И ты хочешь служить ему в этой глухомани, когда можешь играть легитимную роль в большом мире?
Он рассмеялся в ответ на ее слова, полные знакомой горячности, с насмешливым укором.
- Ты сама себя слышишь, Джио? Ты говоришь как отец. "Легитимную роль в большом мире!" - Он состроил каменное лицо, пародируя ее торжественную интонацию, и тут же расплылся в ухмылке. - Что сталось с той Джиоти, которую дедушка Фаз бросал, как веселую глупую обезьяну? Где моя сестра, которая каталась со мной на песчаных санях?
- Она стала маркграфиней.
Он серьезно кивнул и погладил ее руку. Потом встал и посмотрел на сияющий золотом клинок.
- Этот меч твой. Я с ним ничего общего иметь не хочу. Он мне напоминает о Врэте.
- Не суди поспешно. - Джиоти поднялась на ноги и положила руку на рукоять. - Этот меч куда благороднее любой ненавистной лжи, которой мог запятнать его Врэт.
Она повернула лезвие, пустив солнечный зайчик по лицам.
- Это древний меч! - продолжала она. - Когда-то он принадлежал Освободителю, портному по имени Таран. А до того служил королям. - Она заглянула в меч глубже, и свет зазвучал музыкой в ее глазах. - Он был выкован на Хеллгейте в первые талисманные дни Тарсом Кулканом, слепым кузнецом, основателем сновидческой школы чародейства.
