Витторио замолчал, и Милав понял, что никакими силами невозможно заставить его заговорить вновь. Он чувствовал, что Витторио тяготится своим присутствием в этой комнате. Милав отпустил его. Витторио с благодарностью посмотрел на кузнеца и вышел, так и не проронив ни слова.
- Ну как?
- Представляю, как ему тяжело!
- Ты ему веришь?
- Да. Хотя...
- Хотя?
- Я никогда и никому не рассказывал об эликсире Нагина-чернокнижника. Даже Кальконису!
- Это действительно странно...
Через два дня Милав стал выходить на улицу.
Планировку поселения червей Гомура понять он так и не смог: внутри их дома были обширны, светлы и достаточно удобны, а снаружи это были всего лишь земляные холмы с небольшой аккуратной полянкой перед входом. Чем аборигены питаются (да и питаются ли вообще?), Милав не знал. Его регулярно кормили корнями и листьями неизвестного ему растения, иногда приносили и более знакомую пищу - орехи, грибы, ягоды. Самих же обитателей холмов за трапезой Милав никогда не видел. И вообще, более трех человек за раз в одном месте они при кузнеце не собирались.
Лооггос, без сомнения, знал мысли Милава, еще не научившегося в достаточной степени закрываться, - но ничего ему не объяснял.
С Витторио кузнец больше не разговаривал. Не потому, что не хотел этого, а потому, что Витторио сам избегал Милава, скрываясь каждый раз, как только кузнецу удавалось разыскать его. Понять Чезаротти было нетрудно человек чести, он считал, что содеянное им хуже смерти. Неясным оставалось одно: если он не хочет встречаться с Милавом, то почему не покидает "молчащих"?
Глава 3
ВСТРЕЧА
Вечером Милав, по обыкновению, беседовал с Лооггосом:
- Время идет мне на пользу - я чувствую себя совершенно здоровым.
- Ты хочешь поговорить о твоем пути?
- Да.
- Я слушаю.
- У меня есть несколько вопросов общего характера.
- Я буду рад ответить на них.
- Место, где мы находимся, - страна Гхот?
- Не совсем. Земля гхотов лежит южнее.
- Как далеко?
- Несколько дней пути.
- Мне по силам будет одному добраться туда?
- Одному - нет!
Милав задумался.
- Едва ли Витторио согласится пойти со мной - слишком напряженно мы чувствуем себя в обществе друг друга.
- Витторио не пойдет с тобой.
- Почему ты так говоришь?
- Потому что знаю.
- Тогда...
- Тогда тебе стоит дождаться твоих товарищей.
- Да как же они найдут меня?!
- Найдут, мы поможем...
Через три дня спокойному житью "молчащих" пришел конец (сами виноваты!), потому что Лооггос привел пред ясные очи Милава Ухоню и Калькониса.
Сказать, что встреча была радостной, - значит ничего не сказать. Ухоня был в таком восторге, что облизал буквально всего кузнеца с ног до головы, заодно прихватывая и Калькониса, который сам от счастья едва не плакал. Лооггос вежливо удалился, оставив путешественников в одиночестве наслаждаться радостью встречи. В течение получаса они не выпускали друг друга из объятий, спрашивая и отвечая одновременно. Наконец первый бурный порыв прошел, и они смогли говорить более сдержанно.
- Три коромысла, одно ярмо и два дышла! - орал Ухоня благим матом. Напарник, да мы теперь всех на куски порвем - никто не сможет остановить нас!
Милав с удивлением смотрел на ухоноида:
- Чего это ты так разошелся?
- "Чего, чего"... - огрызнулся возбужденный Ухоня. - А того, что похоронили мы тебя и тризну уже справили!
- Как?!
- Вот так! Видели те разбойнички, которых ты в лодке основательно помял, как Витторио - волчье отродье - проткнул тебя шпагой. Ну, попадись он мне!
- Он попадется тебе на глаза быстрее, чем ты думаешь.
- Это еще почему?
- А он здесь.
- Что?!
- Только ты не кипятись, - сказал Милав, зная взрывной характер своего напарника. - Послушай вначале...
Говорить пришлось долго (Ухоня весьма эмоционально реагировал на события рассказа, и Милав больше времени потратил на его успокоение, чем на само повествование).
- Да-а, напарник, - сказал ухоноид в задумчивости, когда Милав закончил историю. - Занесло нас троих в места поганые...
- К счастью, все не так плохо, и ты не ругайся слишком громко, а то наши хозяева могут твое возмущение на свой счет принять.
- Нет, мне тот молчун, что нас сюда привел, очень даже симпатичен! ответил Ухоня. - Жаль, что он немой.
- Он не немой, - возразил Милав. - Просто он никогда не говорит вслух.
- Разве это не одно и то же?
- Нет. Немой - это тот, кто не может говорить, а Лооггос - не хочет!
- А-а, - отмахнулся Ухоня, - не вижу разницы! Ты лучше послушай, что с нами было!
- Можно реплику? - спросил Милав.
- Валяй, напарник, тебе все можно!
- Ты не против, если о ваших приключениях расскажет сэр Лионель?
- С чего это?
- Ну-у... меня смущает твоя привычка все происходящее немного преувеличивать.
- И из-за такого пустяка ты лишаешь меня удовольствия рассказать всю правду о наших приключениях?! Да ты просто эгоист, напарник!
- Не обзывайся.
- Сам такой!
- Ладно, говори.
- С какой стати?! Пусть Кальконис и рассказывает - раз наступили такие страшные времена, что честнейшему из реликтовых ухоноидов никто уже не верит!
- Верим, Ухоня, верим.
- Да?
- Да. Только ты не отвлекайся.
- Ни в коем случае!
Рассказ Ухони получился занятным. Они с Кальконисом вернулись с полдороги (никаких мальчишек, конечно же, не нашли и решили дальше к городу не ехать). Лодки на берегу не было. Как не было ни Витторио, ни Милава. Кальконис предположил самое худшее: горгузы все-таки выследили их компанию и, когда отряд разделился, напали на кузнеца и картографа, то ли пленив их, то ли погубив (отсутствие лодки говорило о самом страшном). Ухоня рвал и метал. А здесь как раз и раненые разбойнички подвернулись. Вид разъяренного ухоноида развязал языки всем, кто был в состоянии связать два-три слова. Рассказу об убийстве Милава они сначала не поверили. Но скончавшийся на руках у Калькониса кормчий божился, что это так. Перед смертью не врут даже разбойники...
Два дня они оплакивали погибшего товарища. Затем нашли лодку и отправились на поиски Витторио, поклявшись расквитаться с ним за злодейство. Так и мотались три недели по всему побережью, отыскивая следы негодяя. Но никто пропавшей лодки не видел, как не видел и незнакомца по имени Витторио. Ухоня с Кальконисом совсем было отчаялись, но им попался один смышленый малый, посоветовавший найти тех, "кто живет в холмах недалеко от берега, избегая общества других людей". Ухоня решил, что там убийца вполне может скрываться от его возмездия. А вчера их встретил молчун - и вот они здесь!
То ли Ухоня слишком волновался, то ли предварительная перепалка сыграла свою роль, но ухоноид на удивление правдоподобно поведал о том, что с ними приключилось в отсутствие кузнеца. Было как-то непривычно слушать речь Ухони, не пересыпанную перлами восхваления себя самого.
