Но самым главным итогом этой памятной ночи стала удивительная перемена в настроении самих обитателей Гоу-Айленда. Грозящий им враг по-прежнему оставался силен и смертельно опасен, но теперь они знали, кто он, и поэтому перестали его бояться.
Специально к пробуждению Дрейка кок приготовил роскошный ужин, который Нора принесла ему прямо в постель.
— Приятного аппетита, шеф, — сказала она и, оглянувшись, понизила голос до шепота: — Как ты считаешь, дорогой, теперь, когда все в порядке и никто больше не боится, нам так уж обязательно соблюдать осторожность на людях?
— Мы пройдемся с тобой по поселку, — подумав немного, пообещал Дрейк, — и я даже готов подержать тебя за руку. Только недолго. Секунды две для начала.
Но последней части своего обещания он так и не выполнил. Как бы то ни было, Дрейк оставался начальником маленькой колонии, и никто пока не снимал с него ответственности за благоустроенность и моральный дух островитян. Он по-прежнему должен был находить персональный подход к каждому для похвалы и поощрения. Даже для Сполдинга, потому что именно он придумал и претворил в жизнь те меры безопасности, которые так приятно удивили Дрейка прошлой ночью, когда они вчетвером без сил ввалились в ангар, переоборудованный в спальный корпус под руководством того же Сполдинга.
И каждого начальник базы должен был внимательно и терпеливо выслушать, ободрить, утешить, если нужно, или мягко покритиковать, если человек того заслуживал. И опять не обошлось без вездесущего завбазой, который один отнял у него больше часа, взахлеб делясь своими наполеоновскими планами уничтожения уцелевшей банды деревьев-убийц. Потом еще нужно было решать, как и чем обрабатывать пустующие помещения, чтобы выкурить оттуда всех мелких монстриков. Холлистер и его помощники вообще заслуживали особой похвалы…
И, помимо ответственности за людей, Дрейк отвечал и за бесперебойное функционирование базы, и за массу других вещей, вплоть до таких мелочей, как меню завтрака или обеда в столовой. При такой безумной нагрузке на личную жизнь, к сожалению, времени и сил у него практически не оставалось.
К рассвету следующего дня буря окончательно утихла, а еще через четыре часа на горизонте показался самолет. Его появление было встречено восторженными криками островитян. Главный электрик раскатал на земле два полотнища буквой «Т» — означающих, что посадка разрешается. Крылатая машина сделала круг над островом и стала снижаться, заходя на посадочную полосу. Колеса ее коснулись бетонных плит, самолет слегка подпрыгнул пару раз, выровнялся и покатил по дорожке.
Дальше начались сплошные неприятности. На борту была довольно многочисленная группа чиновников различного ранга. Они не очень-то рассчитывали, что сумеют приземлиться, но если посадить самолет все же удастся, им были даны строгие, подробные и совершенно однозначные инструкции. Не прошло и нескольких минут после посадки, как была смонтирована и установлена аварийная радиостанция, которая вышла на связь с бухтой Гиссела. Затем члены комиссии взяли в оборот персонал базы. Беседы проводились с каждым в индивидуальном порядке и весьма напоминали допрос. Ревизоры вели себя вежливо, сдержанно и даже отзывчиво, но настроены были скептически. Бичем пустился в пространные рассуждения по поводу уникальных биологических объектов, из-за которых были отправлены на «большую землю» радиограммы абсолютно фантастического содержания. Его внимательно выслушали. После чего убедительно попросили не волноваться, сказали, что безусловно верят каждому его слову, но выразили желание увидеть хотя бы одно из тех странных существ, которых с таким увлечением описывал досточтимый ученый.
Биолог повел их в четвертый ангар. Тюк с антарктическими деревьями покоился на цементном полу рядом со входом. Его окружала широкая дорожка из мелкозернистого белого порошка. Но Сполдинг еще вечером позаботился собрать и сжечь всех убитых гербицидом маленьких зеленых монстриков. Он вообще проявил себя большим аккуратистом и не поленился уничтожить остальные ловушки на территории поселка. Свои действия он аргументировал печальной участью, постигшей главного электрика, пальцы которого пострадали от соприкосновения с ядовитыми шипами. В ложбине, где Дрейк и его спутники столкнулись с деревьями-людоедами, кроме нескольких кучек мокрой золы, ничего обнаружить не удалось. С полдюжины живых миниатюрных монстров были уничтожены биологом в процессе опытов по воздействию на них ядохимикатов. Их трупики забрал из лаборатории все тот же неугомонный Сполдинг и бросил в огонь вместе с остальными. Таким образом, помимо довольно бессвязных показаний обитателей Гоу-Айленда, высокой комиссии не было предъявлено ни одного материального доказательства в подтверждение всей этой невероятной истории.
Чиновники, однако, оставались предельно любезными и с подчеркнутым вниманием выслушивали всех и каждого, уже не веря, правда, ни единому их слову. Население острова, хотя и сократилось на две человеческих единицы, все-таки составляло внушительную цифру в восемнадцать душ. Сменить их всех сразу было немыслимо, нельзя лишиться нормального функционирования перевалочной базы на острове, да и посадить в самолет такое количество потенциальных психов никто бы не рискнул. Поэтому радикальные меры было решено сейчас не применять, а отложить до подхода эсминца.
Аварийная радиостанция работала бесперебойно. Большим-Шишкам-На-Самом-Верху было незамедлительно доложено о проведенном расследовании и сделанных выводах. Шишки ненадолго задумались и разродились мудрым указанием об эвакуации персонала кораблем ВМС, численности экипажа которого хватит, если понадобится, на обуздание целой роты буйнопомешанных. А вот начальника поголовно свихнувшейся колонии следует незамедлительно посадить в самолет и отправить на север, дабы тот лично предстал пред очи Самого-Главного-Руководства-Которое-Бдит-Не-Смыкая — Глаз с подробным и по возможности вразумительным докладом. Было полезно, чтобы заодно он прошел курс лечения и психической реабилитации. Наверху считали, что овладевший Дрейком психоз в виде навязчивой идеи приобрел устойчивую форму, поэтому его клинический случай может быть успешно использован для лечения других островитян, заболевших в более легкой форме. Поскольку Нора Холл получила назначение на базу позже всех, провела на острове меньший срок и, соответственно, повальным сумасшествием была затронута слабее прочих, ее также предписывалось отправить тем же самолетом. Психиатры получат возможность сравнить экстремальные проявления болезни. Вслух об этом не говорилось, но подразумевалось, что вспышка психического расстройства среди персонала станции на Гоу-Айленде сможет не только дать обширный материал для изучения эффекта массовой галлюцинации, но и продвинет развитие психиатрической науки в целом.
