— Вы выйдите вот из этой двери и по коридору пройдете до лифтов, не заметить их нельзя. Подниметесь на пятнадцатый этаж. Выйдя из кабины, пойдете дальше по коридору, пока не упретесь в арку с надписью "Департамент Индекса". Миновав ее, откинете голову и во весь голос крикнете: «Дит»! Крикнуть придется несколько раз, прежде чем она подойдет к вам или вас арестует сотрудник службы безопасности.
— Все это мне придется проделать, если я не смогу найти провожатого.
— Я надеялась, что вы меня об этом попросите. — Зей встала, громко обратилась к библиотекарям: — Кошка уходит. Мышки могут поиграть.
— Давно пора, — ответил кто-то из них. Все рассмеялись, ни на секунду не отрываясь от компьютеров.
— Следуйте за мной, лорд Фоска.
— Пожалуйста.
— Какой вы, однако, галантный, — низенькая, толстая Зей напоминала шар. — Следуйте за мной.
Шагая по коридору, они весело болтали о разных пустяках. В кабине лифта зацепились стопами за специальные скобы на полу. За долгие годы пребывания на Тренторе Лейел так привык к невесомости в лифтах, что уже не замечал ее. А вот Зей вскинула руки и вздохнула.
— Как же я люблю ездить в лифте.
Только тут Лейел понял, как нравится невесомость тем, кто должен таскать на себе столько лишних килограммов. Таким вот, как Зей Вакс. Когда лифт остановился, Зей поникла круглыми плечами, словно на них навалилась огромная тяжесть.
— В невесомости я чувствую себя, как в раю.
— Если вы живете на последнем этаже, можно поставить в квартире генератор невесомости.
— Вам это, конечно, доступно, — ответила Зей, — но мне приходится жить за зарплату библиотекаря.
Лейел смутился. Он всегда старался не кичиться своим богатством, но, с другой стороны, ему редко приходилось разговаривать с людьми, которые не могли позволить себе генератор невесомости.
— Извините. Впрочем, я не уверен, что сейчас мне это по средствам.
— Да, я слышала, что вы растранжирили все свое состояние на одни пышные похороны.
Удивившись, что она так открыто говорит об этом, Лейел попытался ответить в шутливом тоне:
— Можно сказать, что да.
— Я думаю, что жалеть об этом не стоит, — она повернулась к Лейелу. Я знала Гэри. Для человечества его смерть — огромная потеря.
— Возможно, — осторожно ответил Лейел. Такой поворот разговора ему определенно не нравился.
— Да вы не волнуйтесь. Я не работаю на "кобов".
А вот и Золотая Арка Индекса. Добро пожаловать в землю неуловимых концептуальных связей.
Миновав арку, они словно очутились в совершенно другом здании. Нет, роскошь обстановки, дорогие гобелены на стенах, звукопоглощающий пластик на полу, мягкое освещение — все это осталось. Но напрочь исчезло ощущение симметрии. Потолок произвольно изменял высоту, справа могли быть двери, а слева — арки. Одна стена коридора могла пропадать, уступая место колоннаде, за которой находился огромный зал.
Полки с книгами, произведения искусства окружали столы, за которыми работали индексаторы, зачастую одновременно с несколькими терминалами и мольбертами.
— Форма соответствует функции, — пояснила Зей.
— Боюсь, я таращусь, словно турист, впервые прибывший на Трентор.
— Место это необычное. Проектировала его дочь индексатора, поэтому она знала, что стандарт, порядок, симметрия убивают свободный поток сознания.
Есть и еще один момент, пустячок, который обошелся в кругленькую сумму: интерьер постоянно меняется.
— Меняется? Комнаты движутся?
— По случайным законам, заложенным в программу главного компьютера. Есть, конечно, какие-то правила, но эта программа не экономит пространство.
Иногда только одна комната куда-то перемещается. Но случается, что меняются все помещения, отведенные под департамент Индекса. Неизменной остается только арка. Поэтому я не шутила, когда предлагала вам закинуть голову и громко позвать Дит.
— Но… индексаторам приходится проводить все утро в поисках своего рабочего места.
— Отнюдь. Индексаторы садятся за первый попавшийся им стол.
— Понятно. И вызывают на монитор тот материал, с которым работали днем раньше.
— Нет. Принимаются за ту работу, которая выведена на него.
— Хаос! — воскликнул Лейел.
— Совершенно верно. А как, по-вашему, можно создать хороший гипериндекс? Если только один человек индексирует книгу, то будут выявлены только те связи, которые знакомы этому человеку. Вот почему каждый индексатор просматривает работу, которую днем раньше выполнил его предшественник. Соответственно, он добавляет новые связи, мысль о которых не пришла в голову тому, кто работал с этим материалом. Окружающая среда, характер работы — все нацелено на разрушение привычного образа мыслей, на поиск нового и удивительного.
— Индексатору не позволяют прийти в состояние равновесия.
— Да. Мозг работает особенно быстро, когда ты бежишь по краю пропасти.
— Если исходить из этого, то все акробаты должны быть гениями.
— Ерунда. Вся подготовка акробата направлена на то, чтобы он заучил некие движения и выполнял их, как автомат, никогда не теряя равновесия. Акробат, который импровизирует, долго не протянет. А вот индексаторы, когда их выводят из равновесия, делают фантастические открытия. Вот почему индексы Библиотеки Империи — лучшее, что в ней есть. Они поражают и вдохновляют. Остальные — занудное перечисление.
— Дит никогда об этом не говорила.
— Индексаторы редко обсуждают свою работу. Трудно объяснить, чем они занимаются.
— И давно Дит работает индексатором?
— Совсем ничего. Она еще учится. Но я слышала, что обучение идет очень успешно. Из нее получится прекрасный индексатор.
— А где она?
Зей улыбнулась. Откинула голову и заорала: "Дит!"
Лабиринт департамента Индекса поглотил крик.
Ответа не последовало.
— Поблизости ее нет, — констатировала Зей. — Пойдемте.
— А мы не можем спросить у кого-нибудь, где она?
— А кто об этом знает?
Они миновали еще два этажа, Зей еще трижды звала Дит, прежде чем они услышали: "Я здесь".
Они двинулись на звук. Дит продолжала подавать голос, так что нашли они ее без труда.
— Я в цветочной комнате, Зей! Среди фиалок!
Индексаторы, мимо которых они проходили, поднимали головы: одни улыбались, другие хмурились.
— Разве это не мешает им работать? — спросил Лейел. — Наши крики.
— Индексаторам помехи необходимы. Они разрывают ход мыслей. Когда индексаторы вновь смотрят на голограмму, они заново обдумывают то, что делали.
Вновь раздался голос Дит. Совсем уже близко.
