Тогда были живы ветшающие культы древнейших женских божеств, и “живая человеческая мысль пыталась найти выход расширяющимся представлениям о вселенной и человеке, скованным требованиями официальных религий”.
Гетера Таис - защитница Гармонии, Любви, Красоты - и есть воплощение живой человеческой мысли.
В свое время, отмечал Ефремов, плохую услугу гетерам оказал Лукиан Самосатский, этот “Вольтер древности”. Автор “Похвалы мухе”, “Лениппа”, “Харона”, “Диалогов богов” подверг пошлому осмеянию народные обычаи, представил Афродиту богиней разврата, а гетер - вульгарными блудницами.
Впоследствии Лукиану подражали многие другие авторы.
На самом же деле гетеры были женщинами выдающегося образования и способностей, достойными подругами величайших умов и деятелей искусства того времени.
Именно такова отважная и женственная Таис.
Таис - воплощение ума и интуиции, торжество женского созидательного начала, муза художников и поэтов, очаровательная и милосердная. Она “побуждает лучшие стремления сынов человеческих, отвлекая их от обжорства, вина и драк, глупого соперничества, мелкой зависти, низкого рабства”. И когда она сжигает столицу персидской деспотии Персеполис - тем самым она восстает против бездуховности, жестокости, уродства любой деспотии вообще, а главное - против извечного унижения Женщины. Эпиграфом к роману вполне могли бы послужить проникновенные строки Александра Блока: Что сравнится с женскою силой?
Как она безумно смела!
Мир, как дом, сняла, заселила, Корабли за собой сожгла.
Уже первые публикации романа в журнале “Молодая гвардия” (1972, № 7-11) вызвали поток одобрительных читательских писем. Особенное одобрение вызывало то, что “Таис Афинская” не просто своеобразная попытка археологической реставрации, но живое, полнокровное произведение,~ созвучное нашей эпохе.
“Я убежден, что торговые и культурные связи древности гораздо шире, чем мы представляем по неполной исторической документации. В основном наша беда в плохом знании исторической географии Востока, которая только еще начинает открываться европейцам. Каждое новое крупное археологическое открытие приносит неожиданное “углубление” культур и усложнение связей обмена между отдельными и труднодоступными областями обитаемой суши”, - писал Ефремов в предисловии к роману. Археологические находки последних лет в Индии, Сирии, Ираке, Таиланде - лишнее подтверждение провидческого дара Ефремова.
…Он никогда не отдал бы своих пристрастий только литературе, несмотря на свою всемирную писательскую славу.
Он продолжал бы мерзнуть и мокнуть в экспедициях, проходить путями старых горняков, раскапывать скелеты доисторических животных. Но на шестом десятке начали сказываться и странная азиатская лихорадка, еще с довоенных времен возвращавшаяся каждые пять лет, и инфаркт, перенесенный в молодости на ногах, и долгие годы недоедания, и бессонные ночи… Пришел день - и профессор И. А. Ефремов покинул Институт палеонтологии Академии наук СССР, где заведовал лабораторией низших позвоночных. Как говорят моряки, “стал на якорь”. Последующие годы были до отказа заполнены литературной работой и борьбой за жизнь, борьбой в буквальном смысле. Он сравнивал себя с броненосцем, получившим пробоину ниже ватерлинии. Броненосцем, медленно погружающимся в воду, но не сдающимся, подобно героическому участнику русско-японской войны броненосцу “Ретвизану”, о котором Ефремов готовился написать повесть. И еще - научно-популярную книгу о палеонтологии “Ключ будущего”. И еще - роман о трагических событиях 6.декабря 1240 года: в этот день Батый захватил “мать городов русских” - Киев. И еще - продолжение “Туманности Андромеды” - многоплановый роман “Чаша отравы”. Разрабатывая каждый из этих замыслов, он неустанно, неотступно размышлял над улучшением природы человека, над уничтожением голода, бедствий, войн. И нам, и нашим потомкам всегда будет дорог один из его “звездных” заветов: “Прежде всего нужно объединить народы собственной планеты в одну братскую семью, уничтожить неравенство, угнетение и расовые предрассудки, а потом уже уверенно идти к объединению разных миров. Иначе человечество будет не в силах совершить величайший подвиг покорения грозных межзвездных пространств, не сможет справиться с убийственными силами космоса, грозящими живой материи, осмелившейся покинуть свою защищенную атмосферой планету. Во имя этой первой ступени нужно работать, отдавая все силы души и тела осуществлению этого необходимого условия для великого будущего людей Земли!” Так он и работал - отдавая все силы души и тела, хотя не раз за последние годы смерть наклонялась над ним. Он работал, подмечая, как в разных концах нашего Отечества подрастают молодые силы в научной фантастике, выходят на стезю литературы его ученики: Сергей Павлов и Вячеслав Назаров - в Красноярске, Борис Лапин - в Иркутске, Аскольд Якубовский - в Новосибирске, Абдулхамит Мархабаев - в Казахстане, Евгений Гуляковский и Владимир Григорьев - в Москве.
…В этом году ему исполнилось бы 75 лет, но уже 10 лет, как его нет с нами.
…Когда-то в осажденном британскими интервентами Очакове мальчишка попал под обстрел. Разорвавшимся восьмидюймовым снарядом его контузило, засыпало песком. С трудом он вернулся к жизни, но с тех пор стал заикаться. Может быть, поэтому он избегал публичных выступлений по радио и телевидению. И все же автору этих строк удалось записать на магнитофон одну из своих бесед с великим фантастом.
Помню его кабинет в квартире на улице Губкина, кабинет, где все было отдано книгам. Книгам буквально по всем отраслям знаний, на нескольких языках. От древних авторов до фантастов современности. Помню его самого - немногословного великана с огромными миндалевидными глазами, в которых плескалась неукротимая энергия. Я до сих пор слышу его голос - глуховатый, то рокочущий, как гром, то напоминающий говор далекого моря. Голос, напутствующий молодых землепроходцев и звездопроходцев: “Не бесплодна любая попытка проникнуть в ожидающее вас будущее - с книгой ли в руках, на шумном диспуте, в полном ли одиночестве под звездным небом. Но будьте готовы к испытаниям: ваше будущее не представляется мне очень легким.
Психологически оно, вероятно, будет труднее, чем то время, в котором жили мы, старшее поколение.
Я помню свое детство, свою юность, когда меня увлекали волшебные контуры дальних стран, когда я бредил тайнами Африки, дебрями Амазонки, когда, засыпая, сразу же оказывался на берегах экзотических рек. И исполинские крокодилы плыли, разрезая желтые воды, и трубили слоны, и величественные львы поворачивали головы на восход. Я засыпал и просыпался в мире, полном непознанного. Тогда никто еще не проник в глубины океанов, тогда я даже думать не смел о том, чтобы увидеть Землю со стороны, полететь на Луну или к другим планетам.
