— Видишь! Ты прибегаешь к озкорблениям, когда тебе больше нечего зказать! Здавайзя, Зэм! Твоя логика не выдерживает критики!
— Ты просто не понимаешь того, что я хочу сказать, — ответил Сэм. — Мы мыслим по-разному, и это еще раз доказывает предопределенность наших судеб!
— Езли бы перед тобой зейчаз зтоял Зирано, ты говорил бы з ним по-другому! Он тоже порядочный циник, но не погряз еще назтолько в болоте детерминизма.
— Да, в умных беседах вы друг друга стоите! Слушай, Джо, а тебя не обижает, что вы с ним так похожи? Как вы вообще можете стоять нос к носу и не падать при этом от хохота? Прямо как два муравьеда…
— Озкорбление! Опять озкорбление! Это что, твоя привычка?
— Наверное, — ответил Клеменс.
Джо ушел, не пожелав ему даже доброй ночи, и Сэму не удалось вернуть его. Титантроп обиделся, потому что он действительно не был глупым существом. Низкий лоб, надбровные дуги и огромный нос придавали ему вид добродушной и забавной гориллы. Но за маленькими синими глазами находился мозг, наделенный неоспоримым интеллектом.
Почему же Сэма так больно задели слова Джо? Неужели его вера в предопределение являлась лишь попыткой оправдать свою вину? Но какую вину? В чем? Во всем плохом, что случилось с теми, кого он любил?
Да, этот философский лабиринт заканчивался в трясине. А может быть, он верил в детерминизм потому, что не хотел чувствовать себя виноватым? Или, наоборот, он чувствовал вину из-за механического импульса Вселенной, которая определялась тем, что он чувствовал вину?
Джо прав! Бессмысленно думать об этом! Но если человеческие размышления вызваны столкновением двух первых атомов, то что здесь мог поделать он — Сэмюэль Ленгхорн Клеменс, писавший некогда книги под псевдонимом Марк Твен?
Тем вечером Сэм засиделся допоздна. Ему не работалось, и он пил спирт, смешанный с фруктовым соком. Двумя месяцами раньше Фаербрасс выразил удивление, что Пароландо не производило этиловый спирт. Клеменс тогда даже расстроился. Он не знал, что алкоголь можно изготавливать из древесины. Ему казалось, что единственным и ограниченным источником спиртного являлись их персональные Граали.
Фаербрасс убедил его в обратном. Он не понимал, почему инженеры Пароландо до сих пор не рассказали Сэму о таких простых вещах. При наличии подходящих материалов — кислот, катализаторов и ацетальдегида — этиловый спирт можно было вырабатывать из древесной целлюлозы. На Земле этот процесс считался заурядным явлением, но в мире Реки только Пароландо имело оборудование и материалы для производства спирта.
Сэм потребовал объяснений от ван Бума. Инженер сказал, что у него и без того хватает забот. Он назвал алкоголь социальным злом и заявил, что в таком однообразном мире люди, получив доступ к спиртному, вскоре сопьются от тоски. Тем не менее Сэм приказал подготовить материалы и выделить людей. Вот так, впервые в мире Реки, началось промышленное производство спирта. Этот вид индустрии не только осчастливил некоторых граждан Пароландо, но и помог увеличить поставки древесины и бокситов. Спирт шел на экспорт во все страны. И только шансеры осуждающе качали головами.
Сэму удалось заснуть только около полуночи, и утром он в первый раз за несколько лет проспал рассвет. Правда, на следующий день Клеменс уже не позволил себе такой вольности.
Сэм и Иоанн направили Иэясу послание с просьбой воздержаться от захвата оставшихся земель альмаков и Страны Чернского. Они предупредили сегуна, что любое вторжение на эти территории будет воспринято Пароландо как враждебный акт. Иэясу ответил, что у него нет намерения завоевывать указанные страны. Чтобы доказать искренность своих слов, он пообещал напасть на государство Шешуба, которое располагалось к северу от его владений. Шешуб, ассирийский князь из седьмого века до новой эры, некогда служил полководцем у Саргона Второго. Привыкнув к власти в земной жизни, он стал лидером и в мире Реки. Шешуб дал Иэясу хороший бой, но захватчики воспользовались численным перевесом.
Помимо Иэясу существовало множество других проблем, которые приходилось решать и днями и ночами. Хакинг передал через Фаербрасса последнее предупреждение и потребовал, чтобы Клеменс в конце концов предоставил ему обещанный вездеход. Сэм попытался сослаться на технические трудности, но Фаербрасс сказал, что эта причина больше не может считаться уважительной. Он знал, что недавно со стапелей верфи сошел «Огненный дракон-3».
Сэм навестил Чернского и подтвердил свое намерение защищать ближайших соседей. На обратном пути, в полумиле от района фабрик, Клеменс начал задыхаться. Он так долго прожил в атмосфере, наполненной смогом, что успел привыкнуть к дыму и запаху кислот. Теперь же после небольшой прогулки его легкие очистились, и, вступив в Пароландо, он почувствовал себя так, будто попал в цех по производству серы или клея. Завесу смога не мог рассеять даже ветер, который достигал иногда скорости пятнадцати миль в час. Не удивительно, что жители Публиджо постоянно жаловались на дым и копоть.
А корабль продолжал расти. Сэм каждое утро смотрел на него в иллюминатор «рубки» и получал утешение за свой тяжкий труд и усталость, за истерзанный и уродливый вид страны. В ближайшие полгода намечалось закончить три палубы, установить гребные колеса и покрыть пластиком ту часть корпуса, которая будет соприкасаться с водой. Пластик не только защищал дюралюминий от окисления, но и ослаблял завихрения воды, тем самым увеличивая скорость корабля на лишние 10 миль в час.
К тому времени Сэм получил хорошие вести. В Селинджо — стране, расположенной к югу от Душевного Города, — его геолог обнаружил залежи иридия и вольфрама. Эту новость Сэму доставил сам изыскатель, побоявшись передавать ее через других людей. И как всегда хорошим известиям сопутствовали плохие. Селина Хастинг отказалась предоставить Пароландо право на разработку этих месторождений. Более того, если бы она знала, что геолог ведет изыскания в ее горах, она немедленно выдворила бы его из страны. Селина не хотела вести себя враждебно по отношению к Сэму Клеменсу, поскольку уважала его за гуманизм. Однако она не желала растрачивать ресурсы своей страны, тем более для строительства столь ненавистного ей парохода.
Сэм извергал проклятия и, по словам Джо, «метал голубые молнии на милю вокруг зебя». Вольфрам был необходим для выплавки прочной стали, для инструментов и радиодеталей, без которых их проект кабельного телевидения летел ко всем чертям. Иридий мог заменить платину при производстве измерительных приборов, хирургических инструментов и перьев для авторучек.
