Девушка проснулась и взволнованно металась по пятачку перед пещерой, то и дело опасливо заглядывая в пропасть.
Как ни перепуган был «Золотой Бог», он не удержался от сладострастного восклицания:
— Ого, какая пташка попала в тенета!
Джерри так глянул на него, что он разом прикусил язык и вжался в сиденье. Я обратился к Старадымову:
— Юра, надо отключить оптическую невидимость. Лучше мы приплывем по воздуху, чем явимся ниоткуда.
Метров за сто до пещеры он исполнил мою просьбу.
Девушка вспугнуто застыла, потом медленно опустилась на колени, ее глаза с голубоватыми белками расширились, руки молитвенно прижались к груди.
— Богомил, попробуешь с ней поговорить, — приказным тоном сказал Юрий.
Я вздохнул, так как понимал, что разговор с девушкой будет ничуть не легче, чем допрос пленников:
— Мне нужен будет ретранслятор речи. Старадымов кивнул:
— Я думаю, с этими… мы и без ретранслятора найдем общий язык…
Толстяк, который еще недавно именовался «Золотым Богом», льстиво разулыбался, подтвердил на ломаном интерлинге:
— Безусловно, конечно.
Юрий аккуратно приземлил бот на краю площадки, откинул колпак. Толстяк, охая, кряхтя и опасливо поглядывая на пропасть, перевалился через бот. Второй пленник сделал это несколько решительнее. И оба, понукаемые Линекером, поплелись вниз по склону. Туда же пошел Старадымов.
Я включил ретранслятор речи и перевел взгляд на девушку, которая продолжала стоять на коленях, заломив руки, с полными слез глазами.
— Здравствуй, — не зная, с чего начать, но зная, что островитяне не употребляют в речи «вы», проговорил я.
Девушка упала ниц, восторженно воскликнула:
— Здравствуй, о Могущественный Бог!
Очевидно, она не могла решить, каким же богом я являюсь, поэтому придумала нового, еще неизвестного островитянам — «Могущественного».
Смущаясь, я попросил ее подняться и лишь после этого попытался убедить, что я всего-навсего простой смертный:
— Разве я похож на бога? Я такой же человек, как и ты. Меня зовут Богомил.
Глаза девушки взглянули с детской недоверчивостью, будто она была ребенком, а взрослый, который с ней разговаривал, хотел ее убедить, что он тоже маленький мальчик.
— А как тебя зовут? — подойдя ближе, спросил я.
Не могу поручиться за правильность перевода, ведь перевести имя и сохранить его поэзию затруднительно даже для ретранслятора речи. Однако он сообщил:
— Живущая У Моря.
— У тебя есть родственники? — пытался разговорить пугливую собеседницу.
Она опустила голову, волосы волнами скользнули по плечам:
— Нет, они все умерли, а я за долги попала в рабство…
— Но ты сражалась против него, — не скрывая восхищения, проговорил я.
— О Могущественный! Мой возлюбленный сказал, что пришло время, когда Боги ждут от нас победы и нашего освобождения!
— Твой возлюбленный? — неосторожно переспросил я. Живущая У Моря внезапно снова рухнула на колени, едва сдерживая рыдания, взмолилась:
— О Могущественный Бог! Спаси его! Они хотят казнить Тихого Ручья.
По интонации я понял, что под Тихим Ручьем следует понимать имя возлюбленного. В том, что девушка по-прежнему называла меня богом, не было ничего удивительного, слишком много загадок было для нее в нашей одежде, в боте, на котором мы приплыли. Однако я не смог сдержать раздражения, видимо, сказалось нервное перенапряжение дня.
— Не бог я! Не бог! Понимаешь? Такой же человек, как и ты!
— Но ты можешь спасти его! — с отчаянием воскликнула девушка. — Других они только накажут, закуют в цепи, а его — непременно сбросят в Священный колодец! Спаси его!
Я наконец догадался, о ком идет речь:
— Тихий Ручей руководил повстанцами?
— Да, — виновато ответила девушка, будто боясь, что бог — такой тип, от которого не жди милосердия, если ты восставал против рабства.
Ответ мне дался нелегко, но я сказал правду:
— Живущая У Моря, ничего не могу тебе обещать. Мне нужно посоветоваться с товарищами.
Однако девушка, уловив крошечную надежду, залилась слезами благодарности, кинулась, чтобы поцеловать мне ноги, и пришлось спасаться бегством.
Они сидели, отвернувшись друг от друга, под деревом и упорно смотрели на раскинувшийся у подножия горы Великий город. Заслышав наши шаги, быстро, я бы даже сказал, с готовностью, повернулись и встали. Юрий махнул рукой, но они продолжали стоять, подобострастно глядя на нас.
— Сядем, — предложил я, и они послушно опустились в траву.
— Как вас зовут? — спросил Старадымов.
— Джо Маноло, — быстро ответил толстяк.
Юрий перевел взгляд на второго пленника.
— Пол, — коротко отрапортовал тот. Маноло неожиданно хихикнул и добавил:
— Пол Айкен, или Пол Громила, это уж как вам больше понравится.
Я перехватил полный ненависти взгляд, которым наградил «Сына Бога» компаньон.
— Как вы попали на эту планету? — спросил Юрий. После короткого молчания ответил Маноло. Бесспорно, ему принадлежала основная роль в этом дуэте:
— Случайно. Летели из Претории во Флориду и вдруг оказались здесь. Сначала чуть с ума не сошли от испуга. Люди мы далекие от науки, даже представить что-либо подобное не могли.
Могло быть и такое. Мы-то ведь тоже попали на Терру Инкогнита неожиданно. Но мне не нравилось, как внимательно следил Маноло за выражением наших лиц, как заглядывал нам в глаза, словно проверял: поверили или нет.
— Есть здесь еще земляне? — спросил я.
Ответил снова Маноло, Пол явно предпочитал отмалчиваться.
— Нет, больше мы никого не встречали. Разве что вас… Вот это уже явная ложь! Я хотел было спросить про земной бот, посетивший вчера Посейдона, но не успел. Юрий торопливо перевел разговор на другую тему. Похоже, он не хотел сразу раскрывать все наши карты.
— Сколько лет вы здесь?
— Трудно сказать, — пожал плечами Маноло, — у местных дикарей свой отсчет времени. Наверное, лет девяносто.
Пол кивнул, выражая свое согласие со сказанным.
— Расскажите-ка все подробнее, — потребовал Старадымов.
— Попробую, — с готовностью заговорил Маноло, — хотя это непросто. Представляете, что мы ощущали, когда поняли, что вернуться на родную Землю не можем? Это был такой удар… Потерять все, что имели… Ужас, ужас… эти атланты — люди жестокие, кровожадные. Их и людьми-то называть нельзя! Обычные дикари. Они хотели нас убить…
— Но вовремя передумали и избрали своими владыками. Да еще установили ваше родство с богами, — насмешливо заметил я.
