– «Лермонтов» вызывает снова, – доложил Уайтбрид.
– Забудьте о нем и никаких ответов.
– Слушаюсь, сэр. И никаких ответов.
Род догадывался, что нужно крейсеру. «Лермонтов» хотел первым столкнуться с пришельцем, но не мог даже подойти к чужакам достаточно близко, прежде чем солнце окажется в опасной близости. Лучше перехватить его там, где будет больше места.
По крайней мере так это представлял себе Род. Он вполне мог доверять Уайтбриду и своим связистам: сообщения «Лермонтова» не будут занесены в вахтенный журнал.
Прошло три с половиной дня… Две минуты полуторного ускорения через каждые четыре часа для смены вахт, уборки забытых вещей, изменения положения, затем предупредительные сигналы, тряска – и слишком большой вес возвращался.
Поначалу нос «Мак-Артура» указывал на шестьдесят градусов в сторону от Кала. Потом они встали на курс пришельца и, когда это было сделано, «Мак-Артур» повернул снова. Теперь его нос смотрел на ярчайшую звезду неба.
Кал постепенно увеличивался, одновременно изменяя свой цвет. Впрочем, невооруженным глазом это голубое смещение заметить было невозможно. На своих экранах люди видели только, что самая яркая звезда становится диском и с каждым часом все более растет.
При этом яркость ее не увеличивалась, поскольку экраны сохраняли ее неизменной, но крошечный солнечный диск стал зловеще большим и теперь висел прямо впереди. Позади появился другой диск такого же цвета – белая звезда F8. Она тоже увеличивалась с каждым часом.
На второй день Стели привел на мостик нового гардемарина, причем оба двигались в креслах на колесах. Не считая короткой беседы на Бригит, Род не встречался с ним. Это был Гэвин Поттер, шестнадцатилетний парень с Новой Шотландии. Поттер был высок для своих лет и постоянно казалось, что он горбится, опасаясь, что его заметят.
Блейн подумал, что Поттеру просто показывают корабль. Это была хорошая мысль, поскольку, если пришелец проявит свою враждебность, парень должен будет двигаться по «Мак-Артуру», возможно, в темноте и при изменчивой гравитации.
Однако, у Стели, вероятно, было кое-что еще. Блейн заметил, что они пытаются привлечь его внимание и сказал:
– Да, мистер Стели?
– Это гардемарин Гэвин Поттер, сэр, – сказал Стели. – Он рассказал мне кое-что такое, о чем, мне кажется, вы должны знать, сэр.
– Хорошо, проходите, – любое разнообразие при высокой гравитации было желанным.
– На нашей улице была церковь, сэр. В городе на Новой Шотландии, – голос Поттера был мягким и низким, и говорил он осторожно, так что оставался только призрачный остаток того резкого акцента, который делал речь Синклера такой характерной.
– Церковь, – поощрительно сказал Блейн. – Надеюсь, не православная?
– Нет, сэр. Церковь Его Имени. У нее было много прихожан. Однажды мы с другом в шутку забрались внутрь.
– Вас поймали?
– Я знаю, что рассказываю плохо, сэр. Там была большая старая голограмма Глаза Мурчисона на фоне Угольного Мешка. Лицо Господа – совсем как на почтовой открытке. Только… только там было отличие – на этой картине. Глаз был гораздо ярче, чем сейчас, и он был сине-зеленый, а не красный. С красной точкой у одного края.
– Наверное, это была картина, – предположил Род. Он вынул карманный компьютер, написал на его табло «Церковь Его Имени», затем нажал на кнопку информации. Устройство соединилось с корабельной библиотекой, и по табло побежали слова. «По словам последователей Церкви Его Имени, Угольный Мешок с одним красным глазом действительно является Лицом Господа. Возможно, это было сделано, чтобы придать глазу более выразительное выражение». Род с интересом приготовился слушать дальше – еще будет возможность сказать о потере времени, когда гардемарины кончат. И если они действительно теряют время зря…
– Но… – начал Поттер.
– Сэр… – сказал Стели, наклонившись на своем стуле.
– Давайте по очереди. Мистер Стели?
– Я расспрашивал не только Поттера, сэр, но и поговорил с Синклером. Он сказал, что его дед рассказывал ему, что однажды Мошка была ярче Глаза Мурчисона и ярко-зеленая. И то, как Поттер описал эту голограмму… Вы знаете, сэр, что звезды не всегда излучают один и тот же цвет. Поэтому…
– Все больше оснований предполагать, что голограмма была подкрашена. Но все равно интересно, что пришелец идет прямо от Мошки…
– Свет, – твердо сказал Поттер.
– Солнечный парус! – воскликнул Род во внезапном озарении. – Хорошо придумано, – все люди на мостике повернулись, глядя на капитана. – Вы говорили, что пришелец движется быстрее, чем должен?
– Да, сэр, – ответил Реннер со своей станции через весь мостик. – Если его запустили с обитаемого мира, вращающегося вокруг Мошки.
– Может дать такой эффект использование батареи лазерных пушек?
– А почему бы и нет? Фактически, его можно запустить с небольшой батареей, а по мере удаления корабля добавлять все больше орудий. Таким образом можно добиться огромной выгоды. Если одна из пушек выйдет из строя, можно сообщить в систему, и ее отремонтируют.
– Оставить свой мотор дома! – воскликнул Поттер. – И продолжать пользоваться им!
– Это только вопрос эффективности. Все зависит от того, какой луч мы можем получить, – ответил Реннер. – Жаль только, что нельзя использовать его и для торможения. Есть у вас основания верить…
Род оставил их разговаривать с парусным мастером об изменениях Мошки. Его самого это не очень заботило. Его волновал вопрос, что сделает сейчас пришелец?
До встречи оставалось двадцать часов, когда Реннер пришел к Блейну и попросил разрешения воспользоваться капитанскими экранами. Видимо, ему было трудно говорить без экрана, соединенного с компьютером.
– Смотрите, капитан, – сказал он и указал на локальный звездный район на экране. – Пришелец идет отсюда. Кто бы ни запускал его, пользуясь лазерной пушкой, – а скорее их множеством, расположенным на астероидах, – на расстояние в тридцать пять лет, должен иметься луч, по которому движется корабль. И луч, и пришелец идут прямо из системы Мошки.
– Но ведь должны быть записи, – сказал Блейн. Кто-нибудь должен заметить, что Мошка излучает когерентный свет.
Реннер пожал плечами.
– И насколько хороши записи Новой Шотландии?
– Нужно их хотя бы увидеть, – потребовалось совсем немного времени, чтобы понять, что астрономические данные Новой Шотландии довольно подозрительны и поэтому их нет в библиотеке «Мак-Артура». – Ну, хорошо, допустим, что вы правы.
– Смотрите, как можно повернуть это в межзвездное пространство. Это они и должны сделать…
Новый курс уходил к Мошке под небольшим углом к первому.
– Кроме того, большую часть пути они идут по инерции. В этой точке – где пришелец должен миновать Новый Кал – достаточно воздействовать на корабль десятью миллионами вольт, чтобы магнитное поле Галактики наполовину развернуло корабль, и он подошел бы к системе Новой Каледонии как бы из-за нее. В этот момент те, кто управляет лучом, тоже поворачивает его, и зонд использует его для торможения.
– Вы уверены, что магнитный эффект должен сработать?
– Это из курса физики высшей школы! И межзвездное магнитное поле хорошо картографировано, капитан.
– Хорошо, но почему они не делают этого?
– Я не знаю, – раздраженно воскликнул Реннер. – Возможно, они вообще не думали об этом. Возможно, боятся, что лазеры не будут работать, или просто не верят тому, кто остался позади. Капитан, мы все еще знаем о них слишком мало.
– Я помню об этом, Реннер. Но зачем гадать? Если нам повезет, мы сможем спросить у них самих. – Медленно, как бы неохотно, улыбка озарила лицо Реннера.
– Но это может оказаться и не правдой.
– Пойдите-ка лучше поспите.
Рода разбудил голос диктора:
– ИЗМЕНЕНИЕ ГРАВИТАЦИИ ЧЕРЕЗ ДЕСЯТЬ МИНУТ. УМЕНЬШЕНИЕ ГРАВИТАЦИИ ДО ОДНОГО "G" ЧЕРЕЗ ДЕСЯТЬ МИНУТ.
Блейн довольно улыбнулся – одно g! – и тут же почувствовал, что улыбка исчезает. Оставался один час состязания в скорости с пришельцем. Он активировал свои наблюдательные экраны, глядя на огненные вспышки впереди и сзади. «Мак-Артур» находился между двумя солнцами. Сейчас Кал была размером с Солнце, видимое с Венеры, но более яркой – она была более горячей звездой. Пришелец был диском поменьше, но тоже ярким. Парус его был вогнут.
Род протянул руку к интеркому.
– Синклер?
– Слушаю, капитан.
Род с удовольствием отметил, что Синклер в гидравлической постели.
– Как держится поле, Сэнди?
– Отлично, капитан. Температура постоянна.
– Спасибо. – Род был доволен. Поле Лэнгстона поглощало энергию – это было его основное назначение. Оно поглощало даже кинетическую энергию взрывающегося газа или радиоактивных частиц с эффективностью, пропорциональной кубу скорости поступления энергии. В сражении адская ярость водородных торпед и концентрированная энергия лазеров могли быть рассеяны Полем, поглощены и сохранены. Когда уровень энергии увеличивался, Поле могло начать гореть, становясь из абсолютно черного красным, оранжевым, желтым и постепенно подбираясь к фиолетовому.
