И все же здесь лес выглядел иначе.
Спустя некоторое время Дерк понял, что причиной тому непривычное освещение. Сочившееся с неба тускло-красное свечение заменяло на Уорлорне яркий дневной свет, и в этих сумерках лес тихо умирал в медленно текущем времени затянувшейся осени.
Он присмотрелся к деревьям и заметил, что сахарные клены сбросили листву. Они уже никогда не будут зелеными. Дубы тоже оголились. Дерк протянул руку, сорвал лист с огненного клена и увидел, что красные прожилки почернели. Крона серебряного дерева стала пыльно-серой.
Скоро появится гниль.
Кое-где гниение уже началось. Проходя по заросшей расщелине, где плодородный слой почвы был толще и чернее, чем в других местах, Дерк почувствовал запах. Он вопросительно посмотрел на Гвен. Она наклонилась, затем поднесла к его носу горсть черной массы. Дерк отвернулся.
– Раньше здесь расстилался ковер мха, – объяснила она с сожалением в голосе. – Его привезли сюда с самого Эшеллина. Еще год назад он был ярко-зеленым с алыми цветочками, а теперь все съела гниль.
Они углублялись в лес все дальше и дальше, уходя от озера и гряды гор. Солнца висели уже почти над головой: распухший в туманной дымке Толстый Черт, похожий на окровавленную луну, и неравномерно окружавшие его четыре маленьких, как звезды, желтых солнца. Уорлорн уходил от Колеса.
Дерк и Гвен шли уже более часа, вид леса вокруг них начал меняться – медленно, постепенно, почти незаметно для глаз Дерка знакомая растительность «домашнего» леса уступала место чему-то странному, невиданному и дикому. Появились высоченные черные деревья с серыми листьями, заросли гигантских колючек с красными концами веток, похожие на плакучие ивы деревья со свисающими ветвями серебристо-голубого цвета, огромные луковицы, испещренные темными пятнами. Гвен показывала ему каждое растение и называла его. Одно дерево стало появляться чаще других: очень высокое, с желтоватыми листьями и вощеным стволом, густо заросшим спутанными ветвями с множеством мелких веточек, которые делились на еще более мелкие, что придавало дереву вид башни-лабиринта.
– Душитель, – назвала дерево Гвен.
Скоро Дерк понял, почему оно так называлось. В глубине леса одно такое растение выросло рядом с королевским серебряным деревом, сплетая свои желтовато-вощеные скрюченные ветви с его прямыми серебристо-серыми. Оно опутало своими корнями корни благородного дерева, стиснуло соперника в удушающем объятии. Теперь серебряное дерево едва виднелось, затерянное среди буйной листвы душителя.
– Родина душителей – Тобер, – пояснила Гвен. – Здесь они подавляют другие деревья так же, как и там. Мы могли бы предупредить тоберианцев, но их это не интересует. Все равно все леса здесь были обречены на гибель с самого начала. Даже душители погибнут, хотя и последними.
По мере их продвижения по лесу деревьев-захватчиков становилось все больше и больше, пока они не заполнили все видимое пространство. Лес стал гуще, темнее, тропинки уже. Они спотыкались о торчавшие из земли корни, над их головами ветви сплетались, как гигантские борцы в схватке. Там, где три или более душителей росли близко друг от друга, они превращались в огромный спутанный клубок, который приходилось обходить. Других растений почти не было видно, за исключением черных и фиолетовых грибов у подножия желтых душителей и свисавших с ветвей растений-паразитов.
Но в лесу водились звери.
Они мелькали в глубине зарослей душителей, перекликаясь тонкими голосами. Наконец Дерк увидел одного из них. Зверек глядел на них из густой желтой листвы. Он неподвижно сидел на ветке прямо над их головами, крошечное тельце казалось прозрачным. Дерк коснулся плеча Гвен и кивком головы показал на животное.
Гвен, улыбнувшись, протянула руку и взяла существо. Когда она показала ладонь Дерку, он увидел на ней лишь пыль и труху.
– Где-то поблизости гнездо этих маленьких хищников. Их называют древесными приведениями. Они линяют четыре или пять раз, пока растут, и оставляют на ветках старую кожу, чтобы отпугивать других хищников. А вон и живой зверек, посмотри.
Дерк посмотрел в том направлении, куда она показывала, и успел заметить промелькнувшее крошечное желтое существо с острыми зубами и огромными коричневыми глазами.
– Они могут и летать, – сказала ему Гвен. – У них есть перепонки между передними и задними лапками, и с их помощью они перелетают с дерева на дерево. Древесные привидения охотятся стаями и могут осилить животное, превосходящее их по размерам раз в сто. Обычно они не нападают на человека, если только он не наткнется случайно на их гнездо.
Зверек исчез в лабиринте ветвей душителя, но краем глаза Дерк заметил еще одного. Он осмотрелся по сторонам. Прозрачные высохшие оболочки маленьких, свирепых хищников населяли сумеречный лес, как зловещие призраки.
– Не эти ли существа так расстраивают Джанасека? – спросил он.
Гвен кивнула.
– Эти зверьки изрядно докучают жителям Кимдисса, откуда они родом, но здесь они попали в свою стихию. Окраской они сливаются с листвой душителей, вдобавок передвигаются в гуще ветвей быстрее всех других животных. Мы за ними долго наблюдали. Они едят все подряд и очень скоро уничтожили бы все живое и сами начали бы вымирать, но на это не хватит времени. Экран перестает действовать, скоро всю жизнь на планете убьет холод.
Она устало повела плечами и оперлась на низко растущую ветвь. Их комбинезоны давно уже приняли грязно-желтую окраску леса. Когда Гвен отвела рукой ветку дерева, рукав задрался, и Дерк увидел тусклое сияние браслета на фоне листвы душителей.
– Много здесь еще животных?
– Достаточно, – ответила она.
В красноватом свете дня серебро ее браслета казалось каким-то другим металлом.
– Не так много, конечно, как было раньше. Многие звери покинули «домашний» лес. Деревья в нем гибнут, а животные это чуют. Но деревья с внешних планет оказались более стойкими. Везде, где были высажены деревья Окраины, продолжается жизнь, во внешнепланетных лесах еще водятся животные. Довольно много видов. Душители, призрачные деревья, голубые вдовцы будут процветать до самого конца. И до наступления холодов давать приют всем обитателям – и старым, и новым.
Гвен лениво помахивала рукой, а блеск браслета притягивал взгляд Дерка, кричал ему в лицо. Он связывал, заставлял помнить – любовь, воплощенная в прочном союзе серебра и камня. А у него только крошечная слезинка, полная меркнущих воспоминаний.
Дерк посмотрел вдаль, поверх спутанных ветвей желтых душителей, туда, где на сумеречном небе висел Хеллей, скорее усталый и жалкий, чем злобно-сатанинский. Дрожь прошла по его телу.
