Лысый исподлобья глянул на меня.
- Мне нужны две вещи. Первая - разреши взглянуть на твоё плечо.
Тут и светловолосый страж обернулся ко мне и принялся таращиться, словно только вошёл в комнату и впервые увидел меня. "Психи", - подумал я. Не убирая с перчатки ножен с даггером (чувствуя его логичным продолжением кисти), я приспустил с плеча плащ и оттянул ворот джемпера. Накачанными мышцами я похвастать пока не мог, но этих двоих явно интересовало не состояние моей тренированности. Нате, любуйтесь.
- Чисто, - прошептал светловолосый страж. - Это не он.
- Угу, - сказал Арнольд и, не оглядываясь, нашарил стул, сел.
- Вторая вещь? - полюбопытствовал я, начиная закипать. Если через пару минут докторишка не начнёт работать с собакой, я разнесу его чёртов кабинет…
- Мне нужны лекарства.
- А именно?
- Сюда, на Нижний уровень, лекарства дают жёстко регламентированно, - сказал доктор. В его руках появились допотопные кисточка и бритва. Самой обыкновенной пеной для бритья он быстро и заученно намылил окровавленную холку пса и принялся снимать шерсть. - И никого не интересует, что здесь бывают ситуации, когда лекарственных средств нужно более обычного. Я иногда неделю по-настоящему не могу принимать больных: что толку, когда я называю болезнь, но не могу дать лекарств? На этого пса пойдут все наши запасы антибиотиков, обезболивающих и так далее. Готов ли ты принести сюда те лекарства, которые я укажу?
- Список, - сказал я.
- Мирон, скопируй ему список.
Светловолосый страж направился к старинному ксероксу. Забрав ещё тёплый лист и сложив его, я пошёл к двери. Судя по тому, как увлечённо Арнольд брил пса, процесс первой помощи Гарму в полном разгаре. Оставаться здесь необязательно. Ничем не помогу. Только потяну время.
- Эй, ты куда?
- За лекарствами.
- Чёрт, подожди же! Как тебя звать?
- Зовите меня просто, - ухмыльнулся я. - Шерхан.
Доктор фыркнул.
- Ну-ну… А продолжения у имени нет? Типа - "я ужас, летящий на крыльях ночи"? Обратную дорогу-то найдёшь без Мирона, Шерхан?
- Лечи зверя, доктор. Завтра я принесу лекарства.
- И почему я ему верю? - риторически вопросил доктор.
Дверь хлопнула, отрезав ответ светловолосого Мирона. По двум памятным ступеням из тупичка я выбрался в переулок. Но далее не пошёл, а встал за углом дома, напротив тупика. Ветра здесь нет, и можно надеяться, что исходящий от меня резкий запах останется при мне же.
Я оказался прав: свет, ограниченный прямыми и косыми линиями, плеснул в темноту и снова исчез, послышался быстрый бег человека, привычного к мраку и хорошо знающего расположение всех препятствий на изученной за годы дороге. Лёгкий топоток бегущего человека пропал за первым же поворотом. Я спокойно выжидал. И снова оказался прав: уже медленные, даже задумчивые шаги подтвердили мою догадку, что Мирон не удовлетворился простым прощанием в кабинете доктора Арнольда. Чего он хотел? Лично попрощаться со мной?.. Рамы света, смутная человеческая тень… Тьма…
Теперь уже спокойно я вышел из-за угла.
Кажется, я застоялся. Иначе почему бы мне захотелось пробежаться? И я рванул по переулку - тем самым "ужасом, летящим на крыльях ночи"! Время от времени я останавливался беззвучно отхохотаться над собой. Романтика, блин… Развевающийся плащ и ощущение полёта!.. К выходу из переулка подошёл уже медленнее, присматриваясь к хорошо знакомому месту с лестницей. Стража в лице троих мальчишек всё ещё сидела на ступенях. При виде меня они сжались, затаились, но не вскочили. Я, ехидно посмеиваясь в душе, пообещал себе: если придётся мне завтра явиться сюда, приволоку, кроме лекарств, с килограмм конфет. А пока кивнул им - как своим - сверху вниз, благо положение стоящего позволяло, и, не оглядываясь, стал подниматься по лестнице. Спиной чуял: опасности нет.
Три лестницы остались позади, прежде чем я быстро снял плащ и свернул его так, чтобы воняющая часть оказалась внутри. Повесил на плечо - с той стороны, где меч. Ещё две лестницы - и я сел в поезд межуровневого метро. Вагон почти пустой. Прошёл почти весь, прежде чем нашёл работающий аппарат. Палец к идентификатору. Двое в штатском, но с военной выправкой - наверняка полиция - перестали подозрительно коситься на меня, а я скромно сел неподалёку от них. Мне надо было поразмыслить о многом. Ночь выдалась хоть и без разрушительных действий, но гораздо содержательней предыдущей. Пришло время подумать. Точнее, появилось.
Вопросов много. Главный, конечно, требовал основательного изучения: почему я так изменился? Только оттого что меня сбросили с крыши пентхауза? И подвопрос сразу напрашивается: а в кого я изменился? Я чувствовал в себе, по крайней мере, несколько человек. И что? Поговорить со штатным психологом о раздвоении личности? Как минимум - гора депрессантов мне обеспечена. Наш психолог - ярый поборник фармацевтики. А максимум? Что ожидает меня, расскажи я о приключениях на нижнем уровне? А на супернижнем? Как его, кстати, обозвать?..
Так ни о чём и не додумавшись, я доехал до места. Дорога была тихая, как и вчерашней ночью, и мне удалось спокойно добраться до дому. Подходя к зданию, нечаянно наткнулся глазами на тускло светящуюся в предрассветье вывеску аптеки, которой ранее почти не замечал, и поймал себя на том, что изучаю витрины и дверь заведения взглядом профессионального взломщика… Консьерж на этот раз присутствовал - привычный мне бородатый дядя, мирно дрыхший перед своими пультами, из чего я почему-то заключил, что те двое, которые дважды сбросили меня на нижний уровень, здесь не появлялись. Лифт быстро домчал меня до моего этажа. На площадке тихо и мирно.
Все дверные защиты оказались на месте. Я отключил их. Серена спала там, где я её оставил. Поэтому я тихонько сунул в мусоросборник безнадёжно испорченный плащ и перчатки, включил режим уничтожения, а остальное запихал в стиральную машину. Каролина придёт - постирает. И только после этого залез под душ.
Серену в спальне будить не стал. Времени на сон ещё часа два. А потом обоим на работу. Поэтому прикорнул на диване в комнате с телевизором.
… Красноглазый тип перестал трясти брусья темницы, попятился вглубь. Но затихариться уже не смог. Скрежет и звон металлической двери ударили по ушам и нервам. В клетку ворвались трое и принялись избивать его дубинками. Он не защищался, только закрывал голову быстро темнеющими от крови руками и выл. Его сбили с ног и с наслаждением превращали в отбивную. Я чувствовал настроение каждого из палачей: им нравилось бить по живому… Я словно прошёл между ними и склонился над красноглазым. Мелькнула мимо меня дубинка, ударила его по локтю, видимо попала по нерву. Рука бессильно вытянулась. Красноглазый заскулил - и взглянул на меня. Едва мы встретились глазами, кто-то из сторожей врезал по его виску…
