- К чему вы это все? - спросил стражник. - Для чего столько слов?
- А к тому, господин стражник, что мы оба могли бы извлечь пользу из ситуации, которая не дает ни вам, ни мне ровным счетом ничего... - Коммерсант тонко улыбнулся и посмотрел на стражника всеми своими тремя глазками.
- Как это? Не пойму я, как-то вы это смутно все излагаете, - пробормотал полицейский. Лицо его изображало крайнее умственное напряжение.
- Видите ли, господин стражник, я бы с удовольствием дал вам, ну, скажем, двадцать пять кулей, если бы вы зарегистрировали, что я совершил доброе дело, найдя этого несчастного, оказав ему первую помощь и вызвав медицинский экипаж.
- Но ведь это я его нашел, - усмехнулся стражник.
- Ну конечно, вы. Иначе я бы не предлагал вам двадцать пять кулей. Понимаете? Это очень просто. Вы регистрируете мое доброе дело, а я даю вам двадцать пять кулей. Вот, смотрите, - он вынул из кармана длинные и узкие полоски королевских денег.
- Нет, - покачал головой стражник, - так не пойдет, господин коммерсант. Сначала вы даете мне деньги, а потом уж я регистрирую ваше доброе дело.
- Хи-хи-хи, - тоненько засмеялся коммерсант, - какой вы недоверчивый человек. Сразу видно, что вам мало приходится заниматься коммерцией. Торговля, господин стражник, развивает доверие. Я вам, например, вполне доверяю. Поэтому я вам дам пять кулей, вы зарегистрируете меня, и тогда получите оставшиеся двадцать.
- А если не дадите? - пожал плечами стражник. - С кого мне их потом стребовать? Не приду же я к начальнику. Так, мол, и так, я зарегистрировал доброе дело эшу, а он, неблагодарный, надул меня на двадцать кулей. Знаете, что сделал бы наш начальник?
- Н-нет, - неуверенно пробормотал коммерсант, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
- Он бы сказал: "Пруззи, принеси мне к вечеру пятьдесят кулей, или ты окажешься на подземной очике. Вот что сказал бы наш начальник, господин коммерсант. А он человек принципов. Сказал - сделал!
- Может мы зря торгуемся, господин стражник, может наш так сказать, товар уже испустил дух? - Коммерсант нагнулся над лежавшим, приоткрыл ему веко, приложил ухо к груди. Жив. Ну, хорошо, господин стражник, вы убедили меня. К тому же мне вообще неприятно торговаться над больным эшем. Вот вам десять кулей и пятнадцать вы получите после регистрации.
Стражник посмотрел на противоположную сторону улицы, где шли два эша.
- Может, я лучше предложу больного этим? - спросил стражник. - Смотрите, какие плащи, уж эти-то не станут торговаться из-за лишнего куля. Позвать?
- Экий вы, однако, упорный, - вздохнул коммерсант, двадцать кулей сейчас, пять потом.
- Дракон с вами, двадцать пять вперед и десять потом.
- М-да, - сказал король, - это уже немного выходит за рамки. Если корпус стражников начнет устраивать на улицах аукционы... Адъютант! - Он повысил голос.
- Слушаюсь, ваше королевское величество, - браво отрапортовал молодой эш с внезапно вспыхнувшего большого экрана.
- Только что по второму монитору некий стражник по имени Пруззи пытался продать доброе дело. Чтобы через полчаса он был здесь.
- Слушаюсь, ваше королевское величество.
Король посмотрел на меня, помолчал, потом, как бы извиняясь, молвил:
- Дело новое. Вот вы недавно рассказывали, как у вас когда-то вводили обязательные прививки детям против оспы. Так и с добрыми делами. Пройдет время, все образуется. Король должен быть мудр и терпелив. Я Двести десятый повелитель эшей в последней династии. И каждый мой предшественник тоже был мудр и терпелив. Представляете себе, сколько это мудрости и терпения? Как говорил мой отец, не забывай, сынок, что все начинания имеют свои окончания. Удивительный был человек мой отец. Правил сорок два года - и ни одной измены среди приближенных придворных. И знаете, как он этого добился? Очень просто: каждый год выгонял всех своих приближенных и набирал новый двор. Он исходил из здравой мысли, что серьезный заговор против короля - дело сложное, хлопотное, требующее уж никак не менее года. Цурри, сынок, говорил он мне, никогда не забывай вулкан Кару-ну. Первый раз я спросил его: "Папочка, при чем тут вулкан?" "Очень просто, сынок. Ты помнишь это жерло, клокочущее от подземного дьявольского жара? Этот грохот, глухой и страшный? Этот запах вонючего подземелья? Так вот, сынок, ты должен помнить, что королевский трон это тот же вулкан. Еще страшнее, пожалуй. Прислушивайся, принюхивайся и не прозевай сигнал опасности".
Мудрый был человек и справедливый. И повелитель космоса наградил его по заслугам - дал умереть своей смертью.
Должно быть, король прочитал мои мысли. Он нахмурился и обиженно сказал:
- Напрасно вы так улыбаетесь, Саша. Знаете, сколько моих предшественников имели счастье отправиться к повелителю космоса естественным путем? Так вот, друг мой, всего девяносто четыре, то есть много меньше половины. Теперь вы понимаете, что имел в виду мой незабвенный родитель, когда утверждал, что трон наш стоит на вулкане.
- Ваше королевское величество, - доложил адъютант со вновь вспыхнувшего экрана, - по вашему приказанию стражник Пруззи найден и доставлен во дворец.
- Хорошо, - сказал король, - пусть вползет.
- Слушаюсь, ваше королевское величество.
Дверь в комнату тут же распахнулась, и стражник, которого мы уже видели на экране монитора, быстро полз по ковру, не поднимая головы. Наверное, им двигало верноподданнейшее чутье, потому что он распростерся ровно в трех метрах от короля, которые предписывались этикетом, трижды стукнул лбом о пол. Лба стражник не жалел, и удары получились звонкие, бодрые.
- Сегодня вечером ты пытался продать доброе дело стражник. Что ты можешь сказать в свое оправдание? Я справедлив, терпелив и мудр и всегда выслушиваю последнее слово. Говори. Можешь стать на колени.
Стражник одним текучим движением гимнаста оторвался от пола и стал на колени. Но и на коленях он стоял не вертикально, а весьма основательно наклонился вперед, отчего поза его выражала удвоенное почтение и готовность мгновенно сорваться с места и броситься вперед по первому приказу своего повелителя.
- Ваше королевское величество, я не собираюсь оправдываться. Быть наказанным королем Эша - величайшее счастье. И если ваше королевское величество дарует жизнь хотя бы двум моим несмышленым сыновьям, они с гордостью и восторгом будут помнить всю жизнь, что их отец был наказан самим обожаемым повелителем Эша.
- Неплохо сформулировано, - вздохнул король, повернулся ко мне и добавил: - Знают, негодяи, мою слабость к четким и изящным формулировкам, пользуются. Ну так что же ты можешь сказать по существу, Пруззи? Ты пытался продать доброе дело?
- С разрешения вашего королевского величества, ваш недостойный слуга скорее пытался сделать бизнес при помощи служебных обязанностей.
