- Но ведь допрос, которому я был подвергнут, носил довольно случайный характер, - заметил Жюльен.
- Абсолютно случайный. Мы признаем реальность случая и придаем ему большое значение, но машины сортируют ответы и определяют степень их ценности.
- Вам никогда не приходило в голову усомниться в правильности этих решений? - спросил Жюльен.
- Мы убеждены, что они совершенны. Вы проявили себя как превосходный ремесленник, хотя раньше и сами не подозревали об этом.
- Я хочу сказать, что это дело вкуса, - продолжал Жюльен. - Но допустите, что такое совершенство может кое-кого и раздражать.
- Мы бессильны перед нашей технической аппаратурой. При малейшей попытке взбунтоваться мы оказываемся полностью в ее власти.
- А если бы вы, например, проявили безразличие или рассеянность?
- Нас тотчас же призвали бы к порядку с помощью допросов, следствий, и все опять вошло бы в свою колею.
- Значит, остается только молчать, - сказал Жюльен.
- Не старайтесь найти лазейку. Все предусмотрено, а так как нам хочется жить, то мы говорим или молчим тогда, когда это уместно, иначе говоря, в соответствии с ясными приказаниями, которые нам отдаются. Никаких угрызений совести! Никаких колебаний!
- Если я вас правильно понял, то должен вам возразить.
- Увы! - воскликнул механик.
Вырвавшееся слово, казалось, испугало его. И тотчас раздался звонок.
- Прошу прощения! - сказал механик.
Он прислушался к потрескиванию электрических искр, идущих с потолка, и пошел проверить какой-то циферблат.
- Вот что произошло, - заявил он наконец. - Вы произнесли слова, вызвавшие вопросы у наших машин. Оказалось, что ответы, которые мы давали, не помогли машинам прийти к какому-то однозначному решению, а вызвали с их стороны еще больше вопросов. Так много вопросов, что мы рискуем быть засыпанными ими. Учтите, что мы все равно придем к правильному решению, но можем потерять время и не поспевать с ответами. Если же мы не будем вовремя отвечать, правительство роботов всех нас уничтожит.
- Следовало бы устроить массовый саботаж, - сказал Жюльен.
Послышался смешок.
- Наша аппаратура это полностью исключает. Как вы могли убедиться, некоторые слова вызывают смех у наших машин,
Жюльен окинул взглядом многочисленные аппараты, расположенные в сводах зала и на стенах.
- Может быть, вы наконец скажете мне, в чем дело? - спросил он немного раздраженно.
- Вчера вы начали излагать одну историю...
Из окна было видно море. Жюльен посмотрел на темно-синие волны с пенистыми гребешками.
- Итак, вы рассказали начало истории. Это, конечно, никого не заинтересовало. Но нашелся один, который так просто, смеху ради попросил, чтобы вы ее продолжили. Во всем этом нет ничего необычного. У нас есть аппараты, способные закончить любую историю и даже предложить всевозможные варианты развязки. Наш обычай - ничего не оставлять в неопределенном положении. Достаточно любому из наших граждан задать вопрос, и этот вопрос тотчас же отправится на рассмотрение роботов. Ответ не должен превышать трех строк в одном из выпусков известного вам бюллетеня, который дает любые нужные сведения.
- Вот вам целая история, и все из-за какой-то истории, меланхолически заметил Жюльен.
- В том-то и дело. Мы и не собирались ничего усложнять, так же как и вы. Но наши машины оказались в затруднительном положении. Вы заявили, что какие-то мужчина и женщина ежедневно видели друг друга в течение секунды. У них не было возможности поговорить. Они были совершенно равнодушны друг к другу. Какое же может быть продолжение? Аппараты стали задавать вопросы. Речь зашла о таких отвлеченных понятиях, как любовь, красота, судьба, и при каждом слове начинались бесконечные дискуссии. Знаете, что приказали выяснить машины? Они приказали узнать, видима или невидима красота, и привести соответствующие доказательства.
- Очень уж вы все усложняете, - сказал Жюльен.
- Это не мы. Это все коробки, из которых вы видели только ничтожную часть, потому что у нас есть множество башен, доверху набитых этими коробками. С помощью электрических цепей начались настоящие допросы по метафизике; но никто из нас в ней не силен. Говорю вам, из-за нашей неосведомленности мы обречены на гибель. У нас нет времени изучать теории философов и мистиков. а если мы не дадим пищу машинам, повторяю вам, мы пропали.
- Но что я могу сделать? - спросил Жюльен.
- Придумайте любое продолжение вашей истории, но только обязательно сделайте это. Тогда нам удастся взять верх над неумолимым механизмом, и он снова начнет работать нормально.
- Боюсь, что из этого ничего не выйдет, - ответил Жюльен. - Я и сам не знаю продолжения, а вам гораздо легче придумать его, чем мне, потому что вы знаете требования роботов.
- Мы уже пробовали, - сказал механик, - но ничего не вышло. Мы говорили о том, что ваши герои поженились, но роботы стали посмеиваться. Они пожелали узнать подробности. Но, боже мой, какие им еще нужны подробности?
При последнем слове раздался оглушительный шум. Все в зале задрожало. Механик поднялся и, поворачиваясь справа налево, стал произносить: "Прошу прощения. Прошу прощения. Прошу прощения". Наконец шум понемногу утих.
- Вот видите, месье Грэнби, - продолжал механик, - что может получиться из-за пустяка. Мы вас очень просим, придумайте что-нибудь.
Жюльен снова посмотрел на море. И зачем ему вздумалось начать эту историю?
- Мой брат говорил, - произнес он наконец, - что в один прекрасный день рабочий и работница, которые встречались на двойной лестнице, одновременно положили руки на перила. Юноша сжал руку девушки, и вдруг они увидели ослепительный свет, который, казалось, излучали их соединенные руки.
- Что вы мне тут рассказываете? - раздался сердитый голос. - Ну, а потом?
Голос шел из аппарата, вделанного в середину перегородки.
- А потом? - машинально повторил Жюльен. - Потом?
- Что же было потом? - спросил механик.
Жюльен посмотрел на него с любопытством. Неужели этот человек не знает, что такое вымысел, и придает ему какое-то значение?
- Торопитесь, - сказал механик. - Прошу вас, продолжайте!
- Никогда не нужно рассказывать слишком поспешно, - сказал Жюльен. - У нас ведь достаточно времени.
Последнее слово вызвало перезвон, похожий на крики бесчисленных птиц. Этот перезвон сопровождался аккомпанементом большого колокола, который неутомимо отбивал двенадцать часов какой-то неведомой полночи или какого-то неведомого полдня.
- Нет, нет у нас времени! - вскричал неханик. - Одна минута может нас погубить. Я прошу прощения. Он просит прощения. Мы просим прощения.
Колокола мгновенно стихли. Человек вытер пот, струившийся по лбу.
