- Скажите, пожалуйста, что здесь происходит?
Никакого ответа. Такая же молчаливая оторопь охватила стоявших неподалеку Элуа и Назэра, словно и они ожидали от него какого-то неведомого признания.
- Простите, господа, если я буду настойчив, - не унимался Жюльен. - Я здесь еще не освоился и не всегда знаю, как нужно поступать.
Один из мужчин сказал:
- Ну, разумеется. И что же случилось потом?
Затем все трое удалились, словно убоявшись этих безобидных слов. И тут Жюльен услышал металлический скрежет. В небе носились огромные стаи железных птиц. Но, вместо того чтобы ринуться вниз, как ожидал Жюльен, они стали описывать в воздухе длинные спирали. Птицы кружились довольно долго и наконец исчезли.
Вечером в ресторане соседи Жюльена Грэнби хранили тягостное молчание, тогда как за другими столами раздавались оживленные голоса. Тщетно пытался Жюльен уловить слова, которые объяснили бы ему, что происходит.
- А потом? - спросил кто-то.
- Об этом в сегодняшних выпусках ничего не говорится.
- Выходит, что они об этом никогда не сообщат?
- Ну а потом, что же случилось потом?
Назавтра, проснувшись, Жюльен обнаружил повсюду большое волнение. Казалось, некоторые бригады не решались заходить в цеха. Другие входили и выходили обратно. Цехов было много, и там изготовлялось все необходимое для бесперебойной работы больших заводов. Эта суетящаяся толпа напоминала развороченный муравейник. Как и накануне, в небе парили железные птицы, но не опускались. Через несколько минут порядок кое-как установился, но если он установился кое-как, то здесь это было равносильно панике. Некоторые на минуту задерживались на пороге, другие решительно отправлялись на свои места. Были и такие, что быстро, через ступеньку, взбегали по лестнице,- без сомнения, они ошибались этажом. "Озабочены, рассеянны", - прошептал Жюльен, направляясь в часовой цех. Там его поджидал Назэр.
- Сегодня утром вы не работаете, - сказал он Жюльену, пойдемте со мной.
- Куда я должен идти? - спросил Жюльен. - Чего от меня хотят? Разве я не делаю того, что положено?
Едва удержавшись, чтобы не задать вопроса, Назэр. вовремя одумался и сделал Жюльену Грэнби знак следовать за ним.
Сначала Назэр спустился по лестнице на террасу, потом обогнул лестницу. Под ней оказалась маленькая, почти невидимая дверь. Жюльен прошел вслед за Назэром по длинному, плохо освещенному коридору, от которого в свою очередь ответвлялся целый ряд узких проходов. После нескольких минут ходьбы по этому лабиринту, где каждое мгновение казалось, что ты здесь только что проходил, они достигли вестибюля. В одной из стен бесшумно раздвинулись створки, и Жюльен очутился в зале, будто подвешенном над самым морем и походившем на огромный диспетчерский пост. Назэр внезапно скрылся. Обернувшись, Жюльен увидел, что створки снова сдвигаются.
- Жюльен Грэнби, - раздался чей-то голос.
В противоположном углу, у окна, за столом сидел человек. Жюльен приблизился к нему.
- Сядьте в это кресло! - сказал человек.
- С кем имею честь? - спросил Жюльен.
- Мое имя ничего не значит, - ответил незнакомец. - Я только выполняю должность главного механика. Двадцать человек по очереди занимают этот пост, и наши функции сводятся к простым расчетам.
Жюльен почесал затылок.
- Садитесь. Тут нет никакой тайны, и вы могли уже убедиться, что здесь ни от кого ничего не скрывают. Если хотите знать, я выполняю роль управляющего, и моя обязанность пускать в ход машины, а уж они решают в соответствии с установленным порядком социальные проблемы. Когда эти проблемы оказываются надуманными или ненужными, машины их исключают и уничтожают тех, кто в этом повинен. Вы, конечно, видели железных птиц за делом.
- Очень ловко придумано, - вежливо заметил Жюльен.
- Вполне естественно. То, что выходит за рамки установленного порядка, погибает тут же, при зарождении беспорядка. Мы избегаем всяческих причин для спора и малейших поводов для скандала. У машин более тонкая организация, чем у нас, и они сами решают, что именно нужно прекратить или уничтожить. Иногда какое-нибудь незначительное или безобидное действие, скажем бросание камешков в море, служит признаком потенциального преступления, которое может быть совершено в состоянии аффекта. Но даже горе ребенка или склонность к вам, быть может кажущаяся, такой девушки, как Ирэн, постепенно переходят в безразличие благодаря искусству машин, о котором мы не имеем никакого представления. Например, вас достаточно было только напугать,
- Если я вас правильно понял, - сказал Жюльен, несколько сбитый с толку этим длинным предисловием, - сегодня я оказался причиной беспорядка, сам не понимая почему.
- Это не так, - заявил главный механик. - Будь вы виновником, вас бы уже не было в живых.
Жюльен снова почесал затылок.
- Сначала я должен объяснить вам принцип действия наших устройств, а также причину, по которой я ввожу вас в курс дела, тогда как для всех жителей острова, кроме нескольких инженеров и руководителей, это тайна. Итак, принцип действия нашей аппаратуры весьма прост.
И старший механик продолжал свой рассказ:
- Вы знаете, что даже в ваших странах робот может, например, управлять заводом. Он учитывает данные, которые в него вкладывают, и способен сам выходить из затруднений. Просто мы продвинулись в этом отношении немного дальше. Наши ..машины не довольствуются ролью исполнителей, но сами задают вопросы и проверяют наши ответы. Когда должно быть принято решение, не предусмотренное программой, и электрические цепи не могут его выдать, они требуют нашего вмешательства. Мы получаем приказ приступить к расследованию, мы обсуждаем и сообщаем результаты наших переговоров, иначе говоря, делаем выводы. Аппараты все это фиксируют и принимают осуществимое решение, не то, которое вытекает из наших расчетов, а то, которое больше применимо к данной ситуации. Когда вы прибыли к нам, машины не приняли определенного решения относительно вас, - невозможно было сказать, следует ли вас обучать, изгнать или уничтожить. Первичные устройства предписали нам подвергнуть вас допросу. Таким образом слились воедино строгий расчет и простая гуманность. В результате вас определили в часовой цех.
- Но ведь допрос, которому я был подвергнут, носил довольно случайный характер, - заметил Жюльен.
- Абсолютно случайный. Мы признаем реальность случая и придаем ему большое значение, но машины сортируют ответы и определяют степень их ценности.
- Вам никогда не приходило в голову усомниться в правильности этих решений? - спросил Жюльен.
- Мы убеждены, что они совершенны. Вы проявили себя как превосходный ремесленник, хотя раньше и сами не подозревали об этом.
