Боже, что происходит? Может, все же удалось загнать неопитеков обратно? Но даже если те две сотни человек, что работали здесь, все погибли, то ведь существует же остальной мир, откуда должна прийти помощь! Мне нужно только дождаться ее. Только бы остаться живым, и я тотчас отыщу Гильду, чтобы сказать ей, как глубоко я был неправ. Мы с ней сделаем все, чтобы рассказать людям о неопитеках и планах компании. Две сотни жертв сегодняшней ночи заставят считаться с нашими словами! Только бы выжить!
Было еще очень рано, когда я услышал гул вертолета. Как описать мои чувства в этот момент! Я чуть не выпрыгнул с третьего этажа, где находилась моя комната. Вертолет снизился и сделал над нами круг. Очевидно, что-то показалось им неладным. Может, они заметили трупы на дорожке? Я высунулся из окна и, крича что было сил, стал махать полотенцем. Вертолет уже завис, собираясь приземлиться, когда откуда-то снизу ударила пулеметная очередь. Мгновенно отлетели куски лопастей, и вертолет, заваливаясь набок, рухнул на землю. Это произошло так быстро и неожиданно, что я еще некоторое время механически продолжал махать своим полотенцем, тупо глядя на упавший вертолет. В это время на дорожке появилось три неопитека. Они не спеша шли, деловито расстреливая на ходу из автоматов беспомощную машину. Вдруг один из них обернулся и увидел меня. Если бы я не успел отпрянуть в сторону от окна, он, наверняка, всадил бы в меня десяток пуль. Они чиркнули по потолку и с отвратительным визгом отрикошетили в стены.
Когда я, набравшись храбрости, снова выглянул в окно, неопитеков уже не было. Над догорающими остатками вертолета поднимался жирный черный дым.
ВЕЧЕР ТОГО ЖЕ ДНЯ ГОДА ОТ РОЖДЕСТВА СПАСИТЕЛЯ НАШЕГО ИИСУСА ХРИСТА ТЫСЯЧА ДЕВЯТЬСОТ... НЕ ПОМНЮ УЖ ТОЧНО. Да и разве это важно? Зато я теперь знаю все! Моллини — пособник дьявола, если только не он сам. Неопитеки — порождения сил ада. Теперь все стало на свои места. Наступил конец света. Вы слышите — уже грядет спаситель наш, скоро раздастся трубный глас, разверзнутся могилы и раскроются гробы в день Страшного Суда. В неизреченной милости своей Господь наш приблизит меня к себе, сделает своим компаньоном, и мы займемся массовым производством ангелов. В райских кущах у меня будет огромный кабинет с диктофоном и непорочными секретаршами. Вот я снова слышу глас Спасителя, он призывает меня к себе обсудить дела нашей компании. Я должен срочно подготовить докладную записку для своего нового шефа...»
Дальше шла такая галиматья, причем с каждым словом становившаяся все более и более бессвязной, что было ясно: писал человек в состоянии интенсивно прогрессирующего умственного расстройства. Я перелистал дневник, чтобы снова прочитать некоторые места, и постепенно проникся каким-то темным ужасом, который невидимо присутствовал за моей спиной, уставясь в меня немигающим взглядом. Толстые стены были абсолютно звуконепроницаемы, и в этой давящей тишине невольно пришла мысль: «А не в этой ли комнате сходил с ума несчастный Жу-жу?»
Я внимательно оглядывал потолок, ища следы пуль неопитеков, и, признаюсь, вздрогнул, когда неожиданно распахнулась дверь и в проеме, шатнувшись, вырос Чатраги.
— Н-ну что, мой ас-систент, — проговорил он, держась за косяк, — как вы находите исповедь пасынка века?
— Что случилось с бедным Жу-жу? — был мой первый вопрос. — Он жив?
Чатраги криво усмехнулся.
— Жив, но лучше бы он умер. Необратимое сумасшествие. Когда сюда пришли люди, он ни за что не хотел открывать дверь: ему, видите ли, все казалось, что это ломятся неопитеки, которые к этому времени уже давно ушли в горы. Пришлось забираться к нему через окно. Жу-жу буквально умирал с голоду, но из последних сил царапался, визжал, кусался, потому что все люди казались ему неопитеками. Ему и сейчас так кажется.
Чатраги как-то боком подобрался к моей койке и рухнул на нее так, что застонали пружины.
— Скажите, Ник, — спросил я, — а как получилось, что неопитеки вырвались на свободу?
— Вы, наверно, поняли из записей Жу-жу, что Моллини под конец был уже не совсем нормальным. Так вот, он решил уничтожить неопитеков и с этой целью понасовал всюду взрывчатку. Десятка два этих обезьян он убил-таки, а в основном же эта пиротехника проломила стены и вынесла решетки. Вот таким образом неопитеки оказались на свободе. Кстати, ту руку, что я вам показывал, оторвало во время этой диверсии.
Чатраги курил, лежа в свободной позе с закрытыми глазами, и пускал в потолок кольца дыма.
— А что случилось дальше с этими... неопитеками?
Чатраги долго молчал, потом сказал совершенно равнодушно, без всякого выражения
— А что с ними случится? Живут, процветают. Плодятся.
— Как так? Разве их не уничтожили?
Чатраги поднял голову и удивленно уставился на меня.
— Уничтожили? — он хохотнул. — Ребенок вы, Рэй! А деньги?
— Какие деньги?
— Те, что угробили на них почти за два десятилетия. Или вы думаете, что Моллини на свои собственные сбережения занимался выведением этих милых зверьков?
— Да нет, почему же... — смущенно пробормотал я.
— Так вот: компания всадила в это предприятие чертову уйму миллионов, и ей совсем не улыбалось потерять это огромное стадо математически одаренных обезьян. Она столкнулась с генштабом, и они совместно надавили на президента. Нанятые крючкотворцы без труда доказали этим ослам из сената, что неопитеки являются всего лишь биологическим эквивалентом электронно-счетных машин, у которых кое-что испортилось в системе регулировки. «Ведь случайные взрывы на химических комбинатах никогда не являлись основанием для запрещения химического, производства. Почему же тогда, — патетически тряся рукавами, вопрошали они, — почему в данном случае после почти обычного производственного несчастья мы должны уничтожать такую обещающую отрасль промышленности?» Представители генштаба многозначительно намекали на свои таинственные преимущества, достигнутые с помощью неопитеков, и требовали полной секретности в отношении всего, что касалось этих обезьян. К тому же компания, прослышав о том, что готовится какое-то расследование, весьма решительно аппелировала к президенту с просьбой оградить ее от возможного промышленного шпионажа и утечки информации. В общем, президент, в конце концов, отменил всякое расследование, а компания получила во временное владение солидный кусок Бантийских гор, с тем, чтобы постепенно выловить оттуда всех сбежавших неопитеков. Газеты, сначала что-то невнятно писавшие о трагедии на одном из заводов электронно-счетной аппаратуры, после всего этого словно набрали в рот воды: им дали понять, что не следует совать нос в это дело.
