ГЕОГРАФ
Сам Иррабан кин Лахья себя везунчиком не считал. Но жизнь редко поворачивалась к нему спиной, хотя такое и случалось.
Младший сын небогатого аристократического рода Лахья, осевшего в гильдии много поколений назад, он вряд ли мог претендовать на высокие должности или невероятные доходы. После ранней смерти отца – Келлигана кин Лахья, родовой надел перешел в ведение старшего брата. Иррабану досталась лишь небольшая рента и прямая дорога на мелкий чиновничий пост, благо в семье Лахья не считали зазорным, как в знатных корсарских родах, обучать детей грамоте. Сначала его отдали в школу переписчиков, где он зарекомендовал себя с самой лучшей стороны и показал удивительные способности в копировании карт. Им даже заинтересовался младший торговый мастер кин Райнидо, посмотрел работы юного умельца, восхитился, попросил скопировать несколько древних карт и даже разрешил пользоваться свиткохранилищем Ложи.
Так у Иррабана завелись собственные деньги: капитанам кораблей свежие, проверенные карты нужны всегда, а похвала кина Райнидо – наилучшая рекомендация. Поэтому, когда по окончании школы распорядитель переписчиков предложил отправить мальчика в имперскую Академию Солмаравана и даже написал сопроводительное письмо, средства на далекую поездку удалось собрать быстро. Одной только земельной ренты, конечно, не хватило бы.
Отучившись в Солмаоне, младший сын кин Лахья на несколько лет остался в империи. Путешествовал по малоизученным северным землям, уточнил береговую линию Промерзлых морей. Написал любопытнейшее эссе о возможном существовании наносных островов недалеко от Азаратского побережья. Три лета спустя гипотеза молодого ученого блестяще подтвердилась – торговая барка попала в штиль и под влиянием течения отдрейфовала прямиком к ближнему из предсказанных островов. Всего их оказалось четыре.
В родные гильдейские пенаты Иррабан вернулся уже довольно известным географом.
А через несколько лет Солмаон снова – в который уже раз! – сцепился с Чжандоу, и новый император Гравандер II призвал под свои знамена всех, кто может носить оружие, пообещав, как обычно, золотые горы. Война никогда бы не коснулась Иррабана, он, скорее всего, и не заметил бы очередной бойни на рубежах двух империй. Но к середине осени гонец принес скорбную весть: старший брат Ингулаван погиб в приграничной стычке вместе со всем своим отрядом.
Устав от земельной круговерти, он подался в наемники, надеясь вернуться домой с приятной суммой в звонкой монете, превратиться разом из небогатого землевладельца в зажиточного. Но вместо этого императорский посланник привез окровавленный родовой штандарт. Вельможа не скупился на велеречивые похвалы: старший Лахья стяжал немалую славу, ибо отряд его бился, как подобает, не уронив чести рода.
Землей, однако, управляет не честь, а человек.
Слава Небесному Диску, Иррабану не пришлось взваливать на себя семейные дела. Его не интересовали цены на зерно, земельные выплаты и разговоры о новом урожае. Очертания стран и морей, описание неведомых земель – вот, что занимало все помыслы молодого Иррабана. Сестра Илида кин Лахья, родившаяся на три лета раньше, к тому времени уже успела выскочить замуж за такого же небогатого аристократа кина Мелукора. Ему-то молодой географ и передал права управлять родовым наделом, выторговав себе ренту на порядок выше прежней.
Человек стремится к покою – и, в конце концов, все встало на свои места. Зять, удачливый хозяин, приращивал богатство рода, а Иррабану ничто не мешало заниматься своим делом. В деньгах он, конечно, не купался, но на жизнь вполне хватало, позволяя ему спокойно рисовать свои карты, переписываться с бывшими однокашниками и друзьями в Солмаоне, предпринимать изредка небольшие картографические экспедиции, консультировать капитанов Ложи, не задумываясь особо о хлебе насущном.
А еще – двигать вперед свой тайный проект, цель всей жизни.
Иррабан кин Лахья надеялся, что как только будут собраны все возможные доказательства, как только он поставит в рукописи последнюю линию, знаменующую конец предложения, многолетний труд закончится прижизненной славой. Его имя прогремит по всем окрестным землям.
В принципе, он не ошибся. На короткое время он действительно станет чрезвычайно популярен. Огромное количество людей, включая всесильных владык Солмаона и Чжандоу, будут мечтать о встрече с ним.
Кое-кому это даже удастся.
В седьмой день третьего оборота последняя линия еще не была проведена. Но ждать оставалось совсем недолго. Две обещанные посылки из Солмаона, три страницы рукописи, последние семь цитат из древних хроник – и все. Работа будет закончена.
Однако географ давно уже понял одну простую истину: сам по себе его труд обречен пылиться в свиткохранилищах. Если идея не подтвердится, рукопись лишь изредка будут извлекать под Небесный свет для копирования по заказу будущего коллеги, что вздумал сослаться на малоизвестный труд в своем собственном исследовании.
Новой теорией во чтобы бы то ни стало нужно заинтересовать людей, наделенных властью. Тех, в чьем подчинении находятся корабли, люди, города и страны, ибо для реализации новой идеи потребуются усилия, как минимум, целого государства.
Не слишком опытный в придворных интригах, географ все же побоялся довериться кому-либо из личных секретарей мастеров Ложи. Насквозь продажные, они вполне могли передать тайну проекта любому, кто хорошо заплатит. Такие случаи происходили сплошь и рядом. Конечно, предателей ловили и обезглавливали, Морская столица получала бесплатное зрелище и очередную порцию сплетен. Но кто мог поручиться, что публичная казнь одного заставит остальных честно выполнять свою работу?
Иррабан сделал по-другому. Завязал переписку с кином Рабаури, прислал ему в подарок прекрасно выполненную копию чжандоусской карты – знаменитой «Картины околодискового мира», а потом, уяснив из писем, что старика весьма интересуют иностранные диковинки, пригласил в гости, посмотреть коллекцию древних фолиантов.
Вот так и появился в уважаемом, но не слишком богатом доме географа сам старый Ахнаро кин Рабаури, распорядитель Ложи, хранитель традиций и знаток этикета.
Пожилой вельможа был не из тех, кто считается визитами. Конечно, по возрасту, да и положению младший отпрыск рода Лахья должен был сам посетить его, предварительно два-три оборота выпрашивая приглашение. Но кин Ахнаро давно уже привык, что из-за его особого положения никто не ищет с ним дружбы просто так. Никто не приглашает на обед или на охоту без задней мысли, никто не дарит драгоценные подарки от чистого сердца.
