Он никак не мог взять в толк, откуда брался этот строгий и возвышенный религиозный пыл, овладевавший Друбалом в тот момент, когда он обращался к своему богу Пи-Айчену. Как это вязалось с его полнейшим безразличием ко всему, что выходило за рамки сиюминутных целей? Джек уже не удивился, когда услышал, что спор закончился соглашением разделить дроггу пополам. Мнением самой дрогги никто поинтересоваться не удосужился.
— Дело сделано, — сказал Друбал, когда Уолли присоединился к нему. — Надо позвать людей.
Предводитель Зеленых Братьев подтвердил свое согласие едва заметным жестом и отвернулся. Друбал кивнул Джеку, и они вместе двинулись назад в деревню, где мужчины, юноши и девушки быстро организовали отряд для разделки дрогги. Все, казалось, были очень рады. Мясо дрогги, заключил Уолли, являлось для этих людей деликатесом. Теперь он тоже мог претендовать на свою долю.
Мими отправилась с отрядом, и Джек, сославшись на ушибленную спину, вынужден был принести извинения за то, что не может сопровождать ее. Он чувствовал себя совершенно разбитым. Присев в тени хижины, он решил попробовать сам — а вдруг получится?
Джек подыскал деревянную палочку и аккуратно уложил ее на землю. Ему очень понравился нож Друбала — тот, которым старый охотник рассек лиану. Нож этот, кувыркаясь, скрылся в лесной чаще, и Друбал не стал утруждать себя поисками. Уолли догадывался, почему.
— О Пи-Айчен, — начал он нараспев, сложив вместе ладони и направив большие пальцы вверх, а остальные — вниз. — О, Пи-Айчен, молю Тебя, подари мне нож. Острый нож, такой же, как тот, что Ты сотворил для Друбала, царь ножей, какой лишь Ты один, о Пи-Айчен, способен создать.
Он посмотрел вниз.
Копия ножа Друбала лежала на земле, где еще мгновение назад был лишь кусок дерева.
Джек медленно поднялся, затем схватил нож — и в его потную ладонь вонзились острые иголки холода.
И тут он просто заплясал на месте.
Он смеялся. Он хохотал. А затем, ослабев, привалился к стене хижины и позволил приступу безудержного веселья окончательно взять верх.
Подумать только, что он сможет сделать с этим даром!
Грубый макет, молитва — и вот желанный предмет уже лежит у вас перед носом.
Волшебство.
Джек вытер глаза и сам удивился этому сомнительному слову.
Действительно ли это было волшебством? Или нож исчезнет, лишь только спрятанные где-то зеркала повернутся в другую сторону?
Он не мог придумать способа, как это проверить, не совершая богохульства в отношении Пи-Айчена, а последнего ему уж никак не хотелось. Бог знает, что могло случиться. Нож постепенно согрелся и оказался точно подогнанным по руке. Принимай вещи такими, какие они есть, — это всегда являлось девизом Джека, а тем более теперь, когда момент для смены жизненной философии был совершенно неподходящий.
Молодой человек, который хотя бы немного прожил в среде высокоразвитой межзвездной цивилизации, автоматически ищет решения всех своих проблем при помощи науки и техники. Люди типа Уолли неспособны рассматривать волшебство как нечто обладающее реальной силой. Они могут рассуждать о волшебстве или даже где-то в высших мозговых центрах пытаться проанализировать его, но внутреннее ощущение абсолютной правоты научного знания никогда не позволит им всем сердцем поверить во что-то, выходящее за рамки все тех же научных догм.
Плавно покачивая бедрами, подошла Мими. Ее кисти и запястья были красными от крови, а спокойное чужеземное лицо излучало тот же внутренний свет, что запомнился Джеку у Дианы Даркстер. Мими улыбнулась Уолли, и он неуклюже подполз к ее ногам.
— Сейчас принесут нашу половину дрогги, Джек. Вечером будет большой праздник.
— Ты же знаешь, Мими, я чужой для вас. Я не настоящий керимец.
— Мы не спрашиваем людей, откуда они, — тихо ответила девушка, отмывая руки у большого ведра за дверью. — Главное, какой ты сейчас.
— Ладно… Но скажи мне тогда, а почему вы не попросите Пи-Айчена дать вам пищу, вместо того чтобы ходить на охоту?
Она мягко рассмеялась тем низким печальным смехом, который вообще был характерен для Бездомных.
— И таким образом лишим мужчин удовольствия от охоты?
К этому трудно было что-либо добавить.
— Ты хочешь сказать, им нравится убивать?
Мими бросила на него быстрый взгляд, и ее черные волосы упали на лицо, так что на мгновение Джеку показалось, будто она наблюдает за ним из-за укрытия.
— Нет, Джек. Нам не нравится убивать. Сегодня мы предоставили это Зеленым Братьям, а сами лишь проследили, чтобы они не взяли себе больше, чем было условлено. Но ведь охота… в ней есть нечто захватывающее.
— Это я понимаю, — Уолли с отвращением припомнил недавнюю охоту, добычей в которой был он сам. Теперь-то главный инженер и его смертоносная монтировка были лишь частицами пыли, рассеянными в межзвездном пространстве…
Это воспоминание повлекло за собой и другие мысли. Джек с интересом взглянул на Мими. Она стояла, приглаживая руками волосы, и ее белая кожа нежно поблескивала на фоне густых темных прядей. Оранжевое платье, дразня, повторяло очертания фигуры.
Уолли подобрал в пыли дюжину камешков, быстро сложил их в ряд и добавил стебельков травы. Затем, внезапно осознав, что Мими может смотреть на него сбоку, он спешно захлопнул приоткрытый рот и почувствовал себя дураком. Но ее взгляд был устремлен прочь. Она последний раз провела рукой по волосам и скрылась в хижине. Уолли мог слышать, как она загремела там горшками и кастрюлями. Значит, и она тоже могла слышать его, а он вдруг почувствовал, что ему совсем не хочется, чтобы до ее ушей случайно донеслись те слова, которые он собирался произнести.
Придав рукам нужное положение, он заговорил тихо и торжественно:
— О Пи-Айчен, подари мне ожерелье, прекрасное и сверкающее, богато украшенное драгоценными камнями, ожерелье, подходящее для белоснежной шеи королевы, такое ожерелье, какое только Ты один, о великий и могущественный Пи-Айчен, можешь создать.
Камни послушно преобразились. На сей раз Уолли внимательно следил за ними. Сперва камни и травинки слегка затуманились. Потом на них заиграли какие-то цветные блики, контуры расплылись, сделались неясными, и вот — перед его глазами возникла нитка из драгоценных камней, за которую на Бонд-стрит можно было бы выручить состояние, достойное королевы всей планеты.
Он взял ожерелье, и холод камней вновь заставил его вздрогнуть.
— Ух ты! — воскликнул Джек, и в его глазах заблестели алчные огоньки. — Если бы это можно было забрать на Землю!
Некоторые драгоценные камни он определить не мог, в других же узнал рубины, изумруды, бриллианты, аметисты и беллахронтисы — сокровища со всех концов галактики. Он пропустил нитку сквозь пальцы, согревая ее и любуясь разноцветными искорками, вспыхивавшими вокруг граней в теплом вечернем воздухе.
