В другой раз я проснулся от шума голосов, опять открыл глаза и увидел черного человека и Изабель; они сидели в другом конце комнаты. Наверное, они не знали, что я проснулся, потому что говорили обо мне.
"Сколько ещё я должна с этим мириться, Вик?" - говорила она. - "Мне до смерти надоело быть сиделкой из-за маленького ничтожного уродца. Зачем он тебе? Как будто ты ему чем-то обязан".
"Ну не можем же мы его выбросить на улицу в такой мороз, правда?" Человек в черном ходил взад и вперед по комнате и дергал себя за усы. "Будь разумной, дорогая. Разве ты не видишь, бедняга умирал от холода и голода. Ни паспорта, ничего. С ним что-то случилось, он нуждается в помощи".
"Что за чушь! Вызови "скорую", есть бесплатные госпитали для таких, как он. Если ты надеешься, что я буду проводить все свободное время между представлениями, сюсюкая над этим немыслимым..."
Я не понимал, о чем она говорила, что хотела сказать. Она была красивой, как ангел, понимаете? Я знал, что она должна быть доброй, значит, это все ошибка, может я неправильно слышал, потому что был болен?
Потом я снова заснул, а когда проснулся, почувствовал себя по-другому, бодрее, и понял, что, конечно, это была ошибка, потому что она сидела рядом и снова улыбалась мне.
"Ну как ты?" - спросила она. - "Сможешь поесть что-нибудь?"
Я только смотрел на неё во все глаза и улыбался. На ней был длинный зеленый плащ, весь покрытый серебряными звездами: теперь я точно знал, что она ангел.
Потом появился Дьявол.
"Он пришел в себя, Вик", - сказала Изабель.
Дьявол посмотрел на меня и ухмыльнулся:
"Как дела, малыш? Рад видеть тебя в нашем избранном кругу. День-два назад я уж было подумал, что мы лишимся твоего общества".
Я глядел на него и ничего не говорил.
"В чем дело, тебя испугал мой грим? Ну да, ты ведь не знаешь, кто я, верно? Виктор Садини. Великий Садини - маг и чародей, иллюзионист, понимаешь?"
Изабель тоже улыбалась; значит, подумал я, все в порядке, и кивнул головой.
"Меня зовут Хьюго", - прошептал я. - "А ты спас мне жизнь, да?"
"Ладно, не будем об этом. Оставь разговоры на потом. Сейчас ты должен что-нибудь поесть и хорошенько отдохнуть. Ты целых три дня не вставал с кушетки, парень. Надо набраться сил; мы заканчиваем выступления в среду и как перелетные птицы летим в Толедо".
В среду выступления закончились, и мы полетели в Толедо. Только взаправду мы не летели, а ехали на поезде. Ну да, я тоже поехал, потому что уже стал новым помощником Садини.
Это все случилось до того, как я узнал, что он служит Дьяволу. Я думал, что он просто добрый и спас мне жизнь. Он посадил меня рядом и все рассказал: как вырастил усы и по-особому сделал прическу, и носил черное только потому, что так должны выглядеть все цирковые маги.
Он показал мне трюки, замечательные трюки с картами, с монетами, с носовыми платками, - он вытаскивал их у меня из ушей, - и заставлял течь из карманов разноцветную воду. Еще он мог сделать так, что разные предметы исчезали, поэтому я боялся его, пока он не объяснил, что все это просто трюки.
В последний день перед отъездом он разрешил мне подняться и постоять за занавесом, и я смотрел, как он выходит на сцену перед всеми людьми и показывает своей "номер", - так он это называл. Я увидел много невероятных вещей.
По его знаку Изабель легла на стол, а он взмахнул Палочкой, и она сама по себе поднялась и повисла в воздухе. Потом он заставил её опуститься, и она не упала, только улыбалась, пока вокруг все хлопали. После этого она подавала ему разные предметы, а он указывал на них своей Волшебной Палочкой, и они исчезали, или взрывались, или превращались в другие предметы. На моих глазах он вырастил большое дерева из маленькой веточки. Потом он поместил Изабель в ящик, несколько человек вывезли на сцену огромную стальную пилу, и он объявил, что сейчас распилит Изабель пополам. И ещё тогда он связал её.
Я чуть было не выбежал на сцену, чтобы остановить Садини, но она не казалась испуганной, а люди, которые задергивали занавес после выступлений, тоже все смеялись, так что я сообразил, что это просто ещё один трюк.
Но когда он включил пилу и начал перерезать ящик, я весь покрылся холодным потом, потому что видел, как зубья вгрызались в живое тело. Только она почему-то улыбалась, даже когда он перепилил её пополам. Она улыбалась, и она была живой!
Потом он накрыл её, убрал пилу и помахал Волшебной Палочкой, а Изабель вскочила, снова целая и невредимая, как будто её не перерезали пополам. Я никогда не видел ничего более удивительного, и, наверное, именно тогда решил, что должен поехать вместе с Садини.
Поэтому после выступления я поговорил с ним о том, как он спас мне жизнь, и о том, кто я, и о том, что мне некуда податься, что я согласен работать бесплатно, делать все, что он скажет, если только он возьмет меня с собой. Я не сказал, что хочу быть с ним, чтобы видеть Изабель, потому что понял - ему это не понравится. И ей тоже не понравится. Я уже знал, что она была его женой.
Я говорил сбивчиво, но он, кажется, все понял.
"Ты можешь оказаться полезным", - сказал он. - "Нам нужно, чтобы кто-нибудь присматривал за реквизитом, это сэкономит мне время. Кроме того, ты можешь расставлять все перед выступлениями, а потом снова упаковывать".
"Найн, найн, найн, Вик", - произнесла Изабель. - "Найн, нихт, ферштейн?"
Я не понял, что она сказала, но Садини все понял. Может, это были специальные магические слова.
"Ничего, Хьюго справится", - сказал он. - "Мне нужен помощник, Изабель. Парень, на которого я могу положиться. Надеюсь, ты поняла, что я имею в виду?"
"Слушай, ты, дешевый про..."
"Успокойся, Изабель".
Она скривилась, но когда Садини на неё посмотрел, как-то сникла и попыталась улыбнуться.
"Ладно, Вик. Как скажешь, так и будет. Но запомни, это твоя забота, я здесь ни при чем".
"Точно". - Садини приблизился ко мне. - "Ты можешь ехать с нами", произнес он. - "С этого часа ты мой помощник".
Вот как это было.
Так было долго, очень долго. Мы поехали в Толедо, а потом в Детройт, в Индианаполис, Чикаго, Милуоки и Сент-Пол, - ох, в разные, разные места. Но для меня все они были на одно лицо. Сначала мы тряслись в поезде, а потом Садини с Изабель ехали в гостиницу, а я оставался и следил, как выгружают наш багаж. Дальше реквизит (так Садини называл все предметы, которые использовал в своем "номере") ставили в кузов грузовика, и я давал кусочек бумаги водителю. Мы подъезжали к театру и водитель выгружал реквизит перед входом, а я относил его в гримерную или за кулисы. Потом я все распаковывал. Вот так это было.
В основном я спал в театре, в гримерной, и обедал вместе с Садини и Изабель. Правда, Изабель появлялась не очень часто. Она любила спать допоздна и еще, наверное, сначала стыдилась сидеть со мной за одним столом. Неудивительно, - на кого я был похож в этой одежде, с такой спиной и такими глазами.
