На детскую доверчивость наложились газетные статьи последних лет, и Честер вдруг понял, что не ошибся в первоначальном предположении: они действительно берут атмосферные пробы! Пытаются определить, можно ли здесь жить!
Едва он успел осмыслить увиденное, как его потрясла следующая мысль: значит, это — космический корабль! Корабль… с другой планеты! Другой планеты?..
Прошло уже много месяцев с тех пор, как разорился цирк братьев Эмери, в котором Барту удавалось хоть что-то заработать. Прошло много месяцев с тех пор, как Барт последний раз заплатил за квартиру, и почти столько же с того времени, как он ел три раза в течение двадцати четырех часов. Барт отчаянно ждал перемен. Любых перемен!
Кровь бешено застучала в висках, с радостью прирожденного постановщика он подумал: «Господи, вот это будет аттракцион! Контракты. Воздушные шары с рекламой: «Сувениры из космоса!» Воздушная кукуруза, крекеры, бинокли, флаги! Еда! Хотдоги, яблочные пироги! Какая находка! Какая восхитительная находка! Надо только успеть первым», — добавил он, мысленно щелкнув пальцами.
Не замечая отчаянно жестикулирующего полицейского, не слыша воплей и гомона потрясенной толпы, наблюдающей за работой металлических трубок, Барт кинулся назад, локтями расталкивая зевак.
Донесся голос Элоизы, пытавшейся докричаться до него в общем шуме.
— Прости, крошка, — крикнул он через плечо, всаживая локоть в живот толстой тетки, — я слишком долго голодал, чтобы упустить такое славное дельце!.. Простите, мэм. Извини, брат. Разрешите! Мне надо пройти… Оп! Спасибо, приятель!
Он оказался у дверей аптеки. Задержавшись на мгновение, поправил галстук и пробормотал себе, под нос:
— Нудавайдавайдавайдавай! Теперь дожимай, Бари Честер! Тебя ждет миллион баксов! Да, сэр!
Порывшись в кармане в поисках мелочи, он заскочил в телефонную будку и позвонил миссис Чарльз Честер в Вилмингтон, штат Делавэр. Оплачивать разговор должна была она. Пошли гудки, потом мать подняла трубку:
— Алло?
Едва он успел произнести: «Привет, мам!», как вклинился оператор:
— Вы согласны платить за разговор, миссис Честер?
Она согласилась, и Барт радостно закричал:
— Алло, алло, как ты, мам?
— Барт, это ты? Вот здорово! Куда ты пропал? За столько времени лишь несколько открыток!
— Да, да, я знаю, мам, — перебил он ее, — ты не представляешь, как я закрутился в этом Нью-Йорке! Послушай, мам, мне нужны деньги.
— А… сколько, Барт? Я могу тебе дать…
— Нужно пару сотен, мам. Тут такое… у меня голова кругом идет! Мам, клянусь тебе бо… — он поймал себя на слове, — больше такого шанса не будет. Мне никогда так не были нужны бабки, мам! Я все тебе верну через несколько месяцев, слышишь, мам? Пожалуйста! Пожалуйста, ма! Я никогда ничего не просил зря!
Следующие две минуты миссис Чарльз Честер утомительно живописала, как пойдет в банк, где снимет последние оставшиеся на счету две сотни. Барт рассыпался в благодарностях, оператор еще пару раз вклинился с гнусными напоминаниями о том, что миссис Честер должна оплатить разговор.
Повесив трубку, Барт тут же набрал другой номер.
— Алло, Эрби? Это Барт. Слушай, я вышел на дело, по самым скромным… да послушай же, ради Бога, такого еще не было, это величайшая…
Через пять минут, плюс четыреста долларов:
— Сэнди, это ты, малышка? Кто я? А ты как думаешь? Барт! Барт Чес… эй, не вешай трубку! Это твой шанс поднять лимон, честный, законный лимон! Теперь слушай, что надо сделать. Я у тебя занимаю…
Через пятнадцать минут, сделав шесть звонков и обеспечив себе четыре тысячи пятьсот двадцать долларов, Барт Честер выскочил из аптеки — как раз тогда, когда тарелка со щупальцами втянулась в корабль и обшивка сомкнулась.
Элоиза, конечно, ушла. Но Барт этого даже не заметил.
Толпа уже заполнила улицу, хотя никто не рисковал стоять непосредственно под неведомой конструкцией; автомобильное движение полностью прекратилось. Водители забрались на капоты, чтобы лучше видеть происходящее.
Невесть как к кораблю подобрались пять пожарнык грузовиков. Пожарные в резиновых плащах покусывали губы и нерешительно покачивали головами.
«Надо пробиться, пока дело не застолбили другие!»
Пока Барт проталкивался через толпу, вокруг корабля начал формироваться полицейский кордон. На пути Честера оказался здоровенный, как бык, полисмен в очках, рядом с ним в оцеплении стоял тощий испуганный парень в форме.
— Эй, приятель, туда нельзя. Мы выводим людей из зоны, — проворчал толстый через плечо.
— Извините, офицер, мне очень надо пройти.
Толстяк отрицательно покачал головой, и Честер взорвался:
— Послушайте, я — Барт Честер. Помните, «Звездная кавалькада», 1954 год, цирк братьев Эмери? Это моя постановка. Мне срочно надо пройти!
Его слова не произвели впечатления.
— Послушайте, вы должны… Эй, инспектор! Инспектор! — Барт отчаянно замахал руками, и невысокий человек в сером пальто остановился возле патрульной машины. — Видите, я друг инспектора Кессельмана. Инспектор, — произнес он умоляюще, — мне надо пройти. Это действительно важно. Это может означать невиданный успех.
Кессельман начал отрицательно качать головой, потом прищурился, задумчиво посмотрел на Честера, вспомнил бесплатные билеты на бои и неохотно кивнул:
— Ладно, проходи, только никуда не лезь.
Честер нырнул под руками полицейских и зашагал за маленьким инспектором под тень огромной сигары.
— Как бизнес, Честер? — поинтересовался инспектор.
Голова Барта стала легкой, отделилась от плеч и поплыла. Проблемный вопрос.
— Паршиво, — ответил он.
— Заходи как-нибудь пообедать, — проворчал инспектор, хотя по тону чувствовалось, что от этого предложения следует воздержаться.
— Спасибо, — сказал Барт, осторожно ступая по краю гигантской тени. — Это что, космический корабль? — добавил он почти детским тоном.
Кессельман строго посмотрел на него:
— С чего ты взял?
— Начитался комиксов, — Честер пожал плечами и криво улыбнулся.
— Совсем спятил, — Кессельман покачал головой и отвернулся.
Через два часа, когда последний пожарный спустился с лестницы, пожал плечами и объявил, что ацетиленовые горелки даже не разогревают металл обшивки, Кессельман снова посмотрел на Честера и раздраженно повторил:
— Совсем спятил.
Спустя час, когда выяснилось, что пулеметные пули не оставляют на поверхности даже царапин, он уже не выглядел столь уверенным, хотя упорно отказывался пригласить предложенных Честером ученых.
