У Блока Поэт знает, что рано или поздно, как в древних Мистериях, голубая звезда должна спуститься вниз. "Вечное возвращение. Снова Она объемлет шар земной. И снова мы подвластны Ее очарованию. Вот Она кружит свой процветающий жезл..."
"Процветающий жезл" - это хвост кометы Галлея. Она Прорезала небо Петербурга во времена работы над пьесой.
"Медленно, медленно начинают кружиться стены кабачка. Потолок наклоняется, один конец его протягивается вверх бесконечно... Все вертится, кажется, перевернется сейчас... Одну минуту кажется, что все стоит вверх ногами...
Стены расступаются. Окончательно наклонившийся потолок открывает небо - зимнее, синее, холодное". Здесь мы видим уже знакомое по фольклору мистериальное "выворачивание". Суть его всегда заключалась в том, что узкое, ограниченное пространство вмещало внезапно всю вселенную. Так безгранично раздвигаются стены комнаты во время сатанинского бала в романе М. Булгакова "Мастер и Маргарита". В Апокалипсисе автор глотает в свернутом виде звездную книгу и внезапно оказывается внутри другого мира: "И увидел новую землю и новое небо".
Новое небо, вошедшее внутрь кабачка, объемлет город, реку, мост и Звездочета, стоящего на мосту, ищущего в небе звезду. Ему дано увидеть ослепительное нисхождение этой звезды на землю:
Восходит новая звезда.
Всех ослепительней она.
Недвижна темная вода,
И в ней звезда отражена.
Ах! падает, летит звезда...
Лети сюда! сюда! сюда!
Как и в древних мистериях, звезда спускается с небес, повинуясь заклинанию Поэта: "Синий снег. Кружится. Мягко падает. Синие очи. Густая вуаль. Медленно проходит Она. Небо открылось. Явись! Явись!"
Небесный свод сходит на землю. На фоне плаща "светится луч, как будто он оперся на меч", - это Орион. Поэт, который "слишком долго в небо смотрел: оттого - голубые глаза и плащ", встречает голубую звезду, которая много столетий мерцала на его плаще. Их два звездных облика сходны, их диалог туманен, но понятен обоим:
Протекали столетья, как сны.
Долго ждал я тебя на земле.
Незнакомка
Протекали столетья, как миги,
Я звездою в пространствах текла.
Однако дальнейшее развитие событий должно выйти за пределы учтивого разговора. Звездная Незнакомка спускается на землю именно в человеческом облике. Вспомним ещё раз, что в вавилонском эпосе о Гильгамеше звездная блудница Шамхат (видимо, сохранившаяся в сказках под именем Шамаханской царицы) должна соблазнить и тем самым превратить в человека дикого пастуха Энкиду. Семь дней возлежит она с ним на земле, чтобы на седьмой день, утратив звериную силу, Энкиду стал человеком.
Много тысячелетий спустя, встретив на земле цивилизованного поэта, Незнакомка-звезда не знает, о чем вести речь:
Незнакомка
Падучая дева-звезда
Хочет земных речей.
Но поэт отвечает:
Только о тайнах знаю слова,
Только торжественны речи мои.
Незнакомка пытается разбудить в нем земные чувства, ведь она спустилась на землю не для того, чтобы попасть на небо.
Незнакомка
Ты видишь мой стройный стан?..
(В голосе её просыпается земная страсть.)
Ты хочешь меня обнять?..
Ты можешь коснуться уст...
Ты знаешь ли страсть?..
Ты знаешь вино?
Так вавилонская блудница Шамхат превращала Энкиду в человека, дав ему отведать хлеба и вина. Но поэт шепчет другие слова: "Звездный напиток слаще вина".
Вот тут-то и появляется в сюжете древней мистерии вполне живой и вполне "животный" Господин. На все вопросы Незнакомки он отвечает весьма положительно.
Незнакомка
Ты хочешь любить меня
Господин
О, да! И очень не прочь.
Здесь в самый иронический момент в мистерии возникают христианские мотивы. "Как имя твое?" - спрашивает Господин, и Незнакомка отвечает:
Постой. Дай вспомнить.
В небе, средь звезд,
Не носила имени я...
Но здесь, на синей земле,
Мне нравится имя "Мария"...
"Мария" - зови меня.
В ужасе Звездочет: "Нет больше прекрасной звезды! Синяя бездна пуста!.. Пала Мария - звезда..."
Кто эта падшая звезда Мария? Дело в том, что, пройдя сквозь множество превращений имен, звездная блудница в раннехристианской поэтике обрела имя "Мария", сохранив свою двойственную суть: непорочной девы Марии и блудницы Марии Магдалины. Превращение это весьма существенно и требует небольшого исторического отступления.
Само название утренней звезды у шумеров - "светлое лоно" - достаточно красноречиво. С ней были связаны древнейшие культы плодородия. При храме Астарты и обитали священные блудницы, которые, подражая звездной владычице, должны были вести соответствующий образ жизни. Профессия блудницы в древних восточных культах была узаконенной и считалась даже почетной. Более того, раз в году даже в Древнем Риме почтеннейшие матроны должны были внести свою лепту в доходы храма, заработав её своим телом. Правда, Овидия, живущего в I веке, этот обычай уже шокирует, и он посвящает целую поэму его обличению.
То, что было почетно в древних восточных государствах, стало позорным во времена Цезаря и Христа. Вот почему Марию из Магдалы хотят побить камнями, ведь в Иудее борьба с астральным культом была столь же продолжительной, сколь и бесполезной.
Об особом, храмовом профессионализме Марии Магдалины говорит и то, что ей известно было содержание древней мистерии и её обряды. В шумерском эпосе "Звезда солнечного восхода" она сходит в подземное царство, где умер муж её сестры - владычицы "Страны без возврата", чтобы "погребальные травы ему воскурить, погребальное пиво ему возлить". Вот почему, вылив на Христа благовонное миро из алавастрового сосуда и отерев его ноги своими волосами, Мария, по словам самого Христа, приготовила его к погребению, то есть тем самым к будущему воскресению. Имя этой священной блудницы и взяла себе "дева-звезда" - Незнакомка Блока.
Тема блудницы появляется ещё в эпиграфе к драме "Незнакомка", в строчках из романа Ф. М. Достоевского "Идиот". Князь Мышкин, по замыслу Достоевского, Христос и спаситель XIX века, всматривается в лицо Настасьи Филипповны: "Я ваши глаза точно где-то видел... да этого быть не может! Это я так... Я здесь никогда и не был. Может быть, во сне..."
"Святая блудница" Настасья Филипповна и "Христос" - Мышкин узнали друг друга сквозь дымчатую завесу двух тысячелетий, как узнал Незнакомку Поэт.
Неясно, как бы на втором плане, возникает также тема "священного танца" блудницы: сходя в царство мертвых, звезда должна снять семь одежд семь признаков земной страсти, земной власти. В "Незнакомке" это тема танцовщицы Серпантини. Гости в салоне с возмущением говорят о балерине, "завернутой в одну тряпку": "Танцевать без костюма - это... это я не знаю что!"
