Алексей сидел, упрямо вспоминая что-нибудь из своего прошлого и, как ему показалось, попытки начинали иметь некоторый успех.
– Постойте!- Заговорил он.- По-моему, что-то было такое. Что-то припоминаю! Но… откуда Вам известно это?
– Откуда известно? А вот такой вопрос тебе: ты знаешь, кто такие Избранные?
– Нет.- Замотал головой молодой человек.
– Избранные – это люди, обладающие сверхъестественными способностями и тем самым отличающиеся от всех остальных. Это я, это Настя, это ты и много кто еще. Но нас все же меньшинство, если брать в соотношении "Избранные – простые люди". Нас гораздо меньше, в сотни раз меньше. Мы всегда чувствуем друг друга. Вернее, сильнейшие чувствуют тех, кто слабее их самих. Как только твоя энергия потенциального Избранного стала более или менее заметна, я и кое-кто еще из наших, близких по уровню силы ко мне, почувствовали, что в городе появился еще один человек как мы сами. И мы решили найти тебя, какое-то время последить за тобой, а потом пригласить к нам в наше общество. И вот ты сидишь рядом со мной.
– Я Избранный?- Переспросил Шахнозаров.
Матрэкс кивнул.
– И я обладаю нечеловеческими способностями?
– Ты потенциальный Избранный, не смотря на то, что твоя энергия уже достаточно активно проявляется во внешнем мире. Способности нужно еще развить и научиться обращаться с ними.
– Боже!- Только и смог выговорить после этого Алексей, переваривая услышанное.- Неужели это правда? Не могу поверить…
– Да, согласен. Поверить трудно, но это так.- Матрэкс закрыл крышкой клавиши пианино и, протянув одну руку в сторону небольшого столика, стоявшего под экраном, сказал.- Смотри!
Стакан, наполовину наполненный водой и стоявший на том столе, вздрогнул, а затем взял и пополз по его поверхности. Видя это, Алексей чуть не подскочил на месте и продолжал наблюдение за движущимся предметом выпученными глазами.
Добравшись до края стола, стакан не упал. Он продолжил движение в воздухе и вскоре оказался в руке у главы Светленгов.
– Вот так.- Сказал мужчина.- Это лишь некоторый процент из того, что могу делать я. И ты так сможешь, если захочешь. Как, впечатляет?
– У меня нет слов. Я не знаю… не знаю, что говорить.- С трудом выговорил молодой человек, пораженный тем, свидетелем чего явился только что.
– Понимаю. Если есть что спросить, спрашивай. Но не могу обещать, что отвечу именно сейчас на любой из твоих вопросов.
Алексей недолго молчал, собираясь с мыслями, а потом его словно осенило, и он быстро озвучил свой вопрос:
– Вы сказали, что искали меня, чтобы предложить остаться с вами. Скажите, я дал свое согласие на это?
– В принципе, да. Можно считать, что ты дал свое согласие.
– Но когда и где? Я не помню этого!
Глава Светленгов встал, все держа в руках тот стакан, и, когда Шахнозаров вскочил следом, молвил:
– Ты сам говорил, что ничего не помнишь из своего прошлого. Естественно, ты и это не помнишь. Но, я думаю, память вернется к тебе. Тогда ты и должен узнать где и когда ты стал одним из нас. Если к полудню не вспомнишь, то наш разговор продолжится, а пока иди.
– Хорошо. Пойду. Что-то мне нехорошо от всего этого.
И парень направился к выходу. Матрэкс не смотрел ему вслед. Этого не требовалось.
Он мог все "видеть" с помощью телепатии.
Алексей выбежал на лестницу, дрожа как при лихорадке. В глазах у него потемнело и он, не понимая, что происходит, с криком бросился вниз. Преодолев один пролет и оказавшись на промежуточной площадке с очень широким подоконником, которым заканчивались (или начинались?) окна, идущие по всей стене до четвертого этажа, споткнулся и упал. Растянувшись на лестнице, он замер…
***
День начался с поистине яркого, солнечного утра. Город ожил – не было еще и восьми часов. Быть может, какой-то части его жителей нужно было идти на работу не к девяти, а немного раньше. Наверняка так и было. Общественный транспорт активно сновал в разные стороны, развозя людей кого куда. У всех имелись свои дела. И надо же, все еще у некоторых не было собственного автомобиля.
В здании, стоящем на центральной улице города, постепенно становилось все оживленнее. Ночная тишина и даже некая таинственность, обитавшие в нем до восхода солнца, исчезли.
Большой зал на втором этаже с табличкой "206" на двери к полудню стал заполняться большим количеством народа. Все мужчины были в светлых одеждах. Кто в костюмах с пиджаками, кто в одних рубашках с укороченными рукавами. Среди них находилось и несколько девушек, одетых, как никто другой, по-летнему – в топиках, майках, коротеньких юбочках и шортах, модных обтягивающих джинсах – радовавших их своим присутствием.
Столы, еще ночью стоявшие несколькими рядами напротив белого экрана для проецирования изображений и фильмов на него, теперь были проставлены в два слившихся ряда, протянувшихся вдоль почти всей длины помещения. Все стулья, а точнее кресла на колесиках, были на месте.
Люди шумно общались между собой, большинство стояли поближе к длинному столу, получившемуся из двенадцати отдельных, а некоторые уже садились. Время от времени в зал заходили новые люди, кто-то просто заглядывал и удалялся.
И вот, когда стрелки на всех часах в данном часовом поясе показали без одной минуты полдень, один парень, быстрым шагом зашедший в зал, объявил всем:
– Шеф идет!
Те, кто еще стоял, поспешили занять свои места. И только люди затихли, как в большом помещении появился Матрэкс. Все синхронно встали, молча его приветствуя.
У Светленгов, впрочем, как и у Воргов, с этим было строго. На любых собраниях и даже на коллективных праздничных мероприятиях, обедах или ужинах своего лидера Светленги встречали стоя.
Остановившись во главе стола, под большой картиной, пришедший молвил:
– Добрый день. Рад вас видеть здесь. Объявляю собрание открытым.
Сейчас он говорил, как и обычно, уверенно, быстро, четко выговаривал слова своим от природы громким, резким голосом. Из-за этого могло создаться впечатление, что он зол. И у некоторых оно, действительно, создавалось. Его глаза постоянно блестели, зорко наблюдая за всем происходящим вокруг, но лицо не выражало ровным счетом ничего.
Светленги сели, только когда опустился в свое кресло их глубокоуважаемый и всеми любимый лидер. Да, именно уважаемый и любимый. Все Светленги без исключения преклонялись перед ним, уважали как никого другого, всегда ставили его себе в пример, стремились быть на него похожими и, разумеется, готовы были пойти за ним куда угодно. Некоторые его боготворили, а некоторые – это, скорее, относилось к девушкам – были от него просто без ума.
