— Ох! — произнесла одна из девочек, в тревоге прижав руку к губам.
— Лучше бы вы этого не делали, — дружелюбно заметила другая.
— Она может превратить вас в масло, — сказала третья.
— Которое может растаять, — добавила четвертая.
— Или в пудинг.
— Который можно съесть.
— Или в ваш портрет на белой бумаге.
— Который кто-нибудь, сам того не желая, может бросить в огонь.
Но Вениша настаивала на том, чтобы ее прямо сейчас отвели к дому миссис Мабб, и в конце концов девочки согласились.
Билли Литтл, старый фермер с весьма вздорным характером, жил в ветхом разваливающемся домишке на Шиллинг-лейн. Он враждовал со всеми детьми Киссингленда, и все дети Киссингленда враждовали с ним. Сад находился за домом, и Вениша, Хиби, Марджори, Джоан и Нэн должны были пригнувшись прокрасться мимо его не занавешенного окна.
Кто-то стоял на подоконнике. Дама в яркой одежде с сердитым лицом.
— А, вот вы, наконец-то! — воскликнула Вениша. Она выпрямилась и обратилась к даме со следующими словами. — Ну, мадам, если я побеспокою вас одним или двумя вопросами…
— Что вы делаете? — зашипели на нее Хиби, Марджори, Джоан и Нэн. Они схватили ее за платье и заставили снова пригнуться.
— Разве вы не видите? — спросила Вениша. — Миссис Мабб над нами, на подоконнике.
— Это не миссис Мабб! — прошептали Хиби, Марджори, Джоан и Нэн. — Это просто кружка Билли Литтла, Бетси, а рядом другая — Том.
Вениша откинула голову и увидела фарфорового кавалера фарфоровой дамы. Это действительно были кружки с большими ручками на спинах фарфоровых фигурок.
— Ну и прекрасно, — сердито сказала Вениша.
«Но я чуть не столкнула ее с подоконника, — подумала она, — ведь никогда не угадаешь, что именно связано с миссис Мабб».
За кучей капустных листьев и потемневшей, гниющей ботвы тропинка шла мимо печального пруда и вверх, по крутому берегу. На высоком берегу простиралась лужайка с йрко-зеленой травой, на одном конце которой лежала кучей дюжина или около того камней. Возможно, они предназначались для пчелиного улья, но вполне вероятно также, были развалинами какой-то старой стены. Позади них росли цветы: наперстянка, подмаренник и лютики — так что легко было вообразить, что смотришь на башню или крепость.
— Как странно, — сказала Вениша, — кажется, я видела это место прежде. Я уверена, что видела.
— Вот она! — закричала одна из девочек.
Вениша оглянулась, и ей померещилось какое-то трепетание в воздухе. Бабочка, решала она. Она подошла ближе, и тень ее платья накрыла камни. От них исходил темный, влажный холод, которого не могли разогнать солнечные лучи. Вениша протянула руки, чтобы разломать дом миссис Мабб на куски, но в то же мгновение что-то бледно-зеленое (или кто-то) вылетело из щели между камнями и поднялось в воздух, затем еще и еще, пока воздух, казалось, не наполнился странными существами, кругом все мерцало, и Венише это мерцание напомнило о блестевших на солнце тысячах шпаг. Существа мелькали вокруг так быстро, что невозможно было уследить за ними взглядом дольше, чем секунду. А Венише показалось, что они двинулись на нее, словно солдаты, идущие на штурм.
— Ох, — закричала она. — Ох вы, мерзкие создания! Вы мерзкие, мерзкие создания! — и она принялась хватать их в сверкающем воздухе и сминать в руках. Вдруг Венише показалось, что они танцуют и что па в их танце, невероятно сложные, выдуманы затем, чтобы свести ее с ума; поэтому она с наслаждением сбивала их на землю и топтала их бледно-зеленый наряд. Но, хотя она была уверена, что некоторые существа погибли, а целые дюжины улетели, получив раны, количество их нисколько не уменьшилось. Постепенно ее порыв начал ослабевать; она почувствовала, что без сил падает на землю. Она подняла глаза, и увидела над собой сквозь сумятицу битвы бледное треугольное личико девочки, и услышала удивленный голос:
— Ведь это только бабочки, мисс Мур.
— Бабочки? — удивилась она.
— Это были только бабочки, любовь моя, — сказала Фанни и погладила Венишу по щеке.
Она была в своей комнате, в собственной постели.
— Целая туча бледно-зеленых бабочек, — сказала Фанни. — Хиби, Марджори, Джоан и Нэн сказали, что ты кричала на них, и сбивала их на землю кулаками, и разрывала их на кусочки, пока не упала без чувств.
— Фанни вздохнула. — Но я могла бы поручиться, что ты совсем не помнишь этого.
— О нет, я все прекрасно помню! — ответила Вениша. — Хиби, Марджори, Джоан и Нэн привели меня к дому миссис Мабб, который, как ты, может быть, знаешь, находится в глубине сада Билли Литтла, а капитан Фокс был там, внутри — или, по крайней мере, я так думала — и если бы миссис Мабб не послала бабочек, чтобы помешать мне, я бы освободила его. И…
— Ох, Вениша! — раздраженно воскликнула Фанни.
Вениша разжала кулак и обнаружила несколько обрывков бледно-зеленого цвета, похожих на смятую бумагу, но гораздо тоньше, не весивших ровно ничего: разорванные крылья двух-трех бабочек.
— Я победила вас, миссис Мабб, — прошептала она.
Она взяла кусок бумаги и завернула клочки крыльев. Сверху надписала: Для миссис Мабб.
Венише было нетрудно уговорить мистера Хокинса (который очень любил ее, а сейчас еще и беспокоился о ней) отнести сложенную бумагу мистеру Грауту.
На следующее утро она с надеждой ожидала возвращения капитана Фокса. Но он не появился, и тогда она решила снова пойти его искать — этого, судя по всему, ожидали и Фанни, и мистер Хокинс, потому что Фанни спрятала бальные туфельки Вениши в пустой кроличьей клетке в саду, а мистер Хокинс извлек их оттуда полчаса спустя. Мистер Хокинс поставил их снова под кровать Вениши, где она обнаружила их вместе со страничкой из записной книжки мистера Хокинса, на которой была начертана карта Киссингленда и окружающих его лесов, а в глубине этих лесов — дом миссис Мабб.
Судя по карте, дом миссис Мабб находился в лесах так глубоко, как Вениша никогда не заходила. Пройдя час или около того — а до дома миссис Мабб оставался еще добрый кусок пути, — она вышла на прогалину, окруженную мощными дубами, березами, бузиной и другими прекрасными английскими деревьями. На дальнем конце этой прогалины вдруг заклубилась туча бабочек, они взмыли в пронизанный солнцем воздух, и появился человек. Но возник ли он из леса или из тучи бабочек, Венише рассмотреть не удалось. Волосы человека были каштановыми, с рыжеватым отливом, он был в синем мундире и белых рейтузах полка генерала Н.
— Вениша! — воскликнул он, едва завидев ее. — А я думал, вы уехали в Манчестер!
