— Ну и что? До него еще целый месяц.
— Разумнее всего было бы подготовиться загодя, мадам, — заявил Стрэнг. — Я прошу вас объявить, что всенародного праздника в этом году не будет в связи с чрезвычайным положением и все демонстрации запрещены.
— Что? И это — в день всемирного праздника?
— Именно так, мадам. Лавина эмоций — слишком опасная штука. Граждане могут спокойно соблюсти церемонию дома, если им хочется, но и больших сборищ в частных домах мы тоже не допустим. Церкви должны быть закрыты.
«По большому счету это неудивительно», — подумала Сандра. Но ведь в первом ее осознанном воспоминании отец держал Сандру высоко над толпой на Прибрежной Пустоши, и она любовалась фейерверком; с украшенной флажками баржи пускали в небо каскады ракет, и воды реки, отражавшие их свет, казались живыми.
— А если я не выступлю с таким заявлением? — дерзко спросила Сандра.
— Вы должны, мадам. Ради блага вашего народа. Беспорядки могут привести к попыткам настоящего переворота, и войска будут вынуждены открыть огонь. — Он помолчал. — Если вы не отдадите такой приказ, его отдам я, а это серьезно подорвет ваш авторитет.
«Какой авторитет? — подумала Сандра. — Да, но ведь эта вежливо-елейная игра, в которую мы играем, — единственное средство отсрочить… Что?»
— Резня лишит вас значительной доли поддержки, — предостерегла его Сандра.
Обрамленные тонкими усиками губы Стрэнга плотно сжались.
— Вы употребили такое эмоционально окрашенное слово, мадам, а значит, любой инцидент может повлечь за собой необходимость крайних мер со стороны моей службы.
— Хорошо, я отменю празднества. Полагаю, ни у кого и так нет праздничного настроения.
— Благодарю вас, мадам…. Э… вы посоветуетесь со мной о том, в каких выражениях составить заявление, не правда ли?
— Да. Хорошего вам дня, комиссар.
— Хорошего дня, ваша светлость.
Оставшись в одиночестве, Сандра поднялась и подошла к открытому окну. Она не включала освещение, и сейчас, в бурю, ее комната для совещаний выглядела мрачно, будто пещера, в которой можно было различить лишь несколько предметов: тусклый блеск деревянной облицовки, приглушенные тона картины, изогнутый боевой топорик с Диомеда. В комнату врывался свежий воздух, шумный и сырой. Струи дождя пронзали сад, будто копья, скрывали мир, лежавший за его оградой. Сверкнула молния, и голые ветки деревьев словно прыгнули вниз с серого, как сталь, неба. Гром прокатился по бесконечным просторам, и снова вернулся мрак.
Сегодня Сандра не поедет на конную прогулку. Она каталась каждое утро, пуская свою любимую лошадь через холм Паломников, к реке, потом вдоль Паломино — к Серебряной улице, Олимпийскому проспекту и обратно. Она проезжала несколько километров, всегда в полном одиночестве, чтобы народ видел ее, успокаивался, насколько это возможно, и успокаивал саму Сандру. Часто подданные низко кланялись, посылали ей воздушные поцелуи. Но в такую погоду на улице слишком мало людей, и не стоит тратить усилий на этот красивый жест.
«Но как бы мне хотелось. Желание просто снедает меня. Только я не хочу ехать через Звездопад. Лучше — в деревню, по дороге на Каньон, галопом, навстречу дождю и ветру. Нестись без остановки, раскраивая копытами черепа Стрэнга и его людей, а потом умчаться в горы, пустыни, сверзиться с горизонта и улететь к звездам».
Загудел сигнал. Сандра разжала кулаки, подошла к селектору и нажала кнопку «прием».
— Да?
— Мадам, — произнес голос ее делопроизводителя, — Мартин Шустер[31] ждет приема.
— Что? — Сандра очнулась и пришла в себя. — Да, пусть войдет.
«Не знаю, кто он такой, но Афина Фолкейн попросила принять его без свидетелей, вот почему я оказалась здесь, когда позвонил… — мышцы ее шеи напряглись, — …Стрэнг».
Дверь открылась и снова захлопнулась. Как и сама Сандра, гость был высок, светловолос, средних лет. Повнимательнее вглядевшись в черты худощавого лица, Герцогиня подавила возглас изумления и оцепенела.
Пришелец поклонился.
— Приветствую, ваша светлость, спасибо, что приняли меня. — Он сохранил если и не гермесские обороты речи, то, по крайней мере, остатки здешнего выговора. Сандра знала, что вот уже много лет он не бывал подолгу ни на Земле, ни на какой другой планете, ще говорили по-английски. — Я намерен говорить с вами доверительно.
— Хорошо, — сердце Сандры затрепетало. — Это помещение безопасно. — Посетитель продолжал колебаться, поэтому Сандра добавила: — С тех пор как началась оккупация, охранники и техники дежурят круглые сутки, обеспечивая мне полную безопасность.
— Прекрасно, — их взгляды встретились. — Думаю, вы знаете, кто я.
— Дэвид Фолкейн?
— Да.
— Почему вы вернулись?
— Чтобы помочь в меру сил. Я надеялся, что вы, мадам, подарите мне несколько дельных мыслей.
Сандра резко взмахнула рукой:
— Добро пожаловать. Садитесь. Не желаете ли прохладительного? Закурите? Может быть, еще что-нибудь?
— Не теперь, благодарю вас. — Фолкейн оставался на ногах, пока Герцогиня не устроилась в кресле. Открыв стоявшую рядом коробку, Сандра выбрала сигару, откусила кончик и закурила.
— Что ж, рассказывайте, — предложила она.
— Эрик добрался до Солнечной системы целым и невредимым, — начал Дэвид и рассказал все. Сандра лишь изредка прерывала его, задавая вопросы.
Когда Фолкейн умолк, она покачала головой и вздохнула:
— Восхищена вашей смелостью и находчивостью, капитан Фолкейн. Возможно, вы сумеете нам помочь. Хотя я далеко не уверена. В самом лучшем случае мы можем протянуть время, выторговать у Стрэнга кратковременные уступки, если согласимся сотрудничать, помогая ему заложить основы своей диктатуры. Гермес может быть спасен только в том случае, если Бабур будет разгромлен.
— А на это уйдут годы, если такое вообще возможно. И сколько будет загублено жизней, потрачено средств, какими волнениями в обществе это чревато — представить себе невозможно, — сказал Фолкейн. — Содружество в растерянности и смятении, ему недостает силы воли. Лига скована происками своих удельных князьков. Я думаю, вскоре Содружество бросит в бой все силы, в основном потому, что так хотят «Домашние Компании». Они видят в Обители Мрака возможность развернуть деятельность в космосе в таких масштабах, которые позволят им конкурировать с «Семеркой». Но они не волшебники и не могут в мгновение ока создать мощный военный флот и настроить население на решительный лад. А что тем временем сделает Бабур? Кто знает? Да, мадам, вряд ли Гермес может рассчитывать на чужеземных спасителей.
