— Тогда что вы предлагаете? — Сандра жадно затянулась сигарой, и дым обжег ей язык.
— Политическое лавирование, которым вы занимались да сих пор. Возможно, я сумею посодействовать вам в этом. Одновременно мы тайно организуем сопротивление и будем совершать вылазки из глубинных районов нашего огромного тыла. Быть может, нам удастся доказать бабуритам, что поддерживать Стрэнга — непозволительно дорогое удовольствие для них: Гермес мало что может дать Бабуру.
— Какова бы ни была истинная причина его нападения нд нас, разве она перестанет существовать? — возразила Сандра, подавляя свои сокровенные желания. — И не надо недооценивать Стрэнга. Он наверняка предвидел нашу попытку сделать то, что предлагаете вы, и принял меры. Он — настоящий злой гений, хотя и не считает себя злым.
Фолкейн устремил взор мимо Сандры, на сплошную стену дождя за окном.
— Должно быть, вы знаете его лучше, чем любой другой обитатель планеты, — сказал он.
— Но это еще не значит, что хорошо. Он целеустремлен, как машина, и к нему так же трудно подступиться. Интересно, спит ли он когда-нибудь? Да вот вам пример. Незадолго до вашего прихода он собственной персоной позвонил мне, требуя запретить народное празднество в день рождения Элвандера. Стрэнг мог бы поручить это помощнику, но нет: ему приспичило позаботиться обо всем самолично.
Фолкейн ухмыльнулся:
— Я должен изучить его, попробовать получить представление о том, что он за человек. Говорят, он не выступает с речами и почти не делает заявлений от собственного имени.
— Верно. Должна признать, что он не эгоист. Или… скорее его интересует суть власти, а не ее внешняя сторона.
— Я даже не знаю, как он выглядит.
— Ну что ж, могу включить для вас запись нашего разговора, — Сандра испытала смутное чувство облегчения, когда поднялась, подошла к телефону и нажала кнопку. Она толком не знала, как вести себя с этим человеком, бывшим ее соотечественником, но путешествовавшим вдали от родины, знаменитым, но чужим, явившимся к ней прямо из бури.
Экран засветился, и на нем возникло знакомое ненавистное лицо. Стрэнг сказал: «Доброе утро, ваша светлость…»
— О-о-о-о!
Крик едва не вспорол ее барабанные перепонки. Сандра резко повернулась и увидела, что Фолкейн вскочил на ноги, набычился, а пальцы его сделались похожими на когти.
— Не может быть! — взревел он. Но мгновение спустя шепотом добавил: — И все же.
«Я звоню вам по поводу дня рождения Элвандера, мадам», — донеслось с пленки.
— Отключите, — хрипло выдавил Фолкейн. — О, Иуда. — Он заозирался по сторонам, будто искал что-то в полумраке. — Что еще можно сказать? Иуда.
К позвоночнику Сандры словно прикоснулась молния, только холодная-прехолодная. Она подошла к Фолкейну, ноги не слушались ее.
— В чем дело, Дэвид?
— Это… — Фолкейн встряхнулся, будто мокрый пес. — У Стрэнга есть брат-близнец, или двойник, или что-нибудь в этом роде?
— Нет, — Сандра осеклась. — Нет, я уверена.
Фолкейн принялся мерить шагами комнату, заложив руки за спину и крепко сжав их.
— Кусочек головоломки, какой-нибудь основной принцип, какая-нибудь отгадка, — бормотал он. — Тихо, дайте мне подумать.
Ни Дэвид, ни Сандра не заметили, что он вышел за рамки приличий.
Фолкейн расхаживал по комнате, а Сандра ждала, стоя на ледяном сквозняке. Губы Дэвида беззвучно произносили какие-то слова или нечеловеческие ругательства. И когда Фолкейн наконец остановился и взглянул на Сандру, она заметила некий странный символизм в том, что он стоит под ее боевым топориком.
— Эти сведения необходимо немедленно и тайно доставить на Землю ван Рийну, — выпалил он. — Вы можете тайком отправить послание?
Сандра покачала головой:
— Это невозможно.
— Должен быть способ.
— Нет. Думаете, я сама не хотела этого сделать? Не совещалась со своими офицерами, ломая голову? Планета опутана сетью радаров, окружена детекторами и кораблями. Вашим друзьям не выбраться отсюда живыми. Вы вошли в атмосферу, замаскировавшись под метеорит, но вам отлично известно, что случилось потом. Кроме того… метеориты падают, но не взлетают.
Фолкейн ударил кулаком по стене.
— Послушайте, то, что я сейчас узнал, может изменить весь ход войны, если вовремя сообщить ван Рийну. Ради этого стоит пойти на любые жертвы.
Сандра взяла его под руку.
— Почему?
Выслушав ответ Дэвида, она долго стояла в молчании. Потом он проговорил:
— Как видите, я еще не решил эту головоломку до конца. Предоставлю это старине Нику. Он хороший специалист по этой части. Я даже могу ошибаться, и в этом случае все наши усилия пропадут впустую. Но вы понимаете, почему мы обязаны сделать все, что можем, не правда ли?
— Да, — Сандра кивнула, ничего не видя перед собой. — Хотя это слишком рискованная игра. Если что-нибудь сорвется, мы потеряем гораздо больше, чем наши жизни.
— Разумеется. Но тем не менее мы обязаны попытаться, — настойчиво повторил Дэвид. — Пусть наш замысел — чистое фантазерство, но это все же лучше, чем ничего. Стрэнг наверняка обменивается посланиями с верховным командованием бабу-ритов. Если бы мы могли угнать один из кораблей связи…
— Невозможно. — Сандра повернулась к нему спиной и опять подошла к окну. Завывал ветер, хлестал дождь, гром грохотал, будто громадные жернова. На Звездопад надвигалась зима.
Дэвид приблизился и остановился за спиной Сандры.
— Вы что-то недоговариваете, — укоризненно сказал он.
— Да, — едва слышно ответила она, не поворачивая головы. — О Боже, мои родные, да и ваши тоже. Мать, брат, сестра, ваши спутники — все останутся здесь.
Теперь уж Дэвид утратил дар речи. Но все-таки выдавил:
— Продолжайте.
— Герцогская космическая яхта все еще в моем распоряжении, — слова падали, будто капли. — Стрэнг не раз предлагал мне отправиться на увеселительную прогулку, но я неизменно отвечала отказом. Понятно, что было у него на уме. Ведь я могла бежать в Солнечную систему, и он не стал бы чинить мне препятствий.
— Нет, не стал бы, — тихо подтвердил Фолкейн. — Это дало бы ему предлог присвоить неограниченную власть, заручившись поддержкой экстремистов из Освободительного Фронта. Только представьте себе: «Великая Герцогиня, как прежде ее сын, перебежала на сторону неприятеля, намереваясь привести сюда чужие войска, которые подавят нашу славную революцию».
— Кланы, Последователи и честные траверы останутся без руководства. Они подумают, что я их предала… И, возможно, окажутся объектом террора властей.
