Ознакомительная версия.
Ивар стоял, не решаясь сделать и шага; под ногами Барракуды захрустело битое стекло, потом хруст оборвался.
Ивар выждал минуту; потом, сам того не желая, двинулся следом.
Барракуда сидел перед глухим пластиковым щитом – то есть Ивару показалось, что он сидел, а на самом деле он стоял на коленях, закрыв лицо руками. До обомлевшего мальчика донеслось приглушенное:
– Сквозь ночь… Сквозь день… Травой сквозь могильные плиты… Сила земли. Сила воды… Ор загг, ор хон, ава маррум… Услышь, защити, сохрани мое имя, сохрани мою душу…
У Ивара мороз продрал по коже. Ему как-то сразу стало ясно, что Барракуда действительно остановился у последнего предела. На краю.
Ивар шагнул вперед – под ногами отвратительно хрустнуло. Барракуда не обернулся – он все так же прятал лицо в ладонях, и до Ивара доносились монотонно повторяющиеся слова и фразы, незнакомые, щекочущие слух. Тогда он опустился рядом.
– Этот день, – хрипло сказал Барракуда. – Мы дожили… Этот день.
Ивар прерывисто вздохнул. И спросил, еле ворочая запекшимися губами, спросил неожиданно для себя:
– А правда, что вы знали… мою маму?
– Да, – отозвался Барракуда, не поднимая головы. – Она была… хорошая.
– Она была хорошая, – повторил Ивар шепотом. – И отец всегда любил только ее.
– Да, – кивнул Барракуда. – Только ее… еще Саню и тебя…
Ивар вспомнил, как дрожал голос надменного Командора Онова: «Ты получишь все, что потребуешь… Этот мальчик дороже… Возьми меня заложником. Отпусти его…»
А потом колени отца глухо ударились о пол.
ЦЕНА. Цена… Какая сложная система ценностей… Отец отрекся от себя, он пожертвовал честью, и что по сравнению с этим – пожертвовать жизнью… Своей. Но он пожертвовал сыном… Значит, есть для него нечто более ценное… Как для Барракуды – этот самый его Род?..
– Прости меня, – сказал Барракуда.
Едва слышно завибрировал пол. Барракуда вздрогнул:
– Шлемы…
Ивар механически натянул шлем; Барракуда опустил забрало, и глаза его скрылись под толстым слоем дымчатого пластика. Ивар мельком подумал, что, возможно, никогда больше не увидит его лица.
Штурм начался на десять минут раньше времени. Первым делом Поселок отравили дурманящим газом – и напрасно, потому что среди людей Барракуды не нашлось никого, кто пренебрег бы шлемом. Тяжелые клубы газа оседали под ноги уходящим на корабль людям, когда первый основательный удар Города разнес ворота Поселка в искореженные клочья.
Ивар не видел этого и не знал; он ощутил только, как содрогнулось упрятанное в недрах планетки сооружение – конвульсивно дернулось, как живое существо, предчувствующее близкий конец.
«С первым же залпом атаки… я убью этого мальчика»…
Ивар ощутил приступ нового тошнотворного страха. Поселок содрогнулся еще – обрушилась гроздь внешних лифтов.
– Больше шума не будет, – сказал Барракуда. – Они пойдут тихо.
Пискнул браслет на руке Генерала, и в наушниках Ивара затрещало сбивчивое:
– В небе наблюдатель… ш-с-ф-ш… Они найдут шахту… ш…с…ш…
Говоривший бранился через слово.
Генерал, по-видимому, переглянулся с Барракудой.
– Десять минут, – сказал тот едва слышно.
– Десятиминутная готовность, – сообщил Генерал своему бранчливому собеседнику. – Мы идем на борт.
Барракуда ступил на трап; навстречу ему приветственно распахнулась железная пасть внешнего люка. Генерал шел следом.
Ивар вдруг стал, будто ему перебили ноги. Барракуда мягко, но настойчиво потянул его за руку.
– Вы обещали, – прошептал Ивар, сам еще не веря в происходящее. – Вы обещали… отпустить меня! Вывести на поверхность!
– Я не успел, – лицо Барракуды оставалось скрытым под пластиковым забралом. – Я не успел, – в голосе его скользнули почти панические нотки. – Я не успел. Не успел.
– Вы ОБЕЩАЛИ!
– Не успел.
Ивар почувствовал, как твердь уходит из-под ног… Это почти смерть. Это хуже смерти. Вечное изгнание?!
– Отпустите! Немедленно! Меня! Сейчас!
– Куда?! Заблудишься, все системы поселка отключены, после старта возможна серия взрывов…
– Время, – нервно сказал Генерал.
Ивар прыгнул.
Это случилось помимо его воли – он вдруг обнаружил себя в воздухе, а еще через мгновенье ему навстречу бросился железный пол, и, едва коснувшись его, он уже вставал снова, не чувствуя боли в разбитых коленях.
– Ивар!!
Бежать. Бежать, пока они не опомнились, они взрослые и бегают быстрее…
– Генерал, назад! На борт!
Это Барракуда.
Обломки под ногами. Лабиринт безлюдных переходов, давит на плечи шлем, как тяжело дышать… бегущему…
– Ивар, стой!!
Винтовая лестница. Жесткая рука хватает за плечо; немыслимым образом вывернувшись, Ивар кинулся в проем, пролетел несколько метров и шлепнулся как кошка – на руки и ноги. Теперь у него преимущество – пока еще Барракуда спустится…
Но колени болят. И тяжелеют ноги. И нечем дышать.
В наушниках писк. Ясный голос Милицы:
– Кай, возвращайся. Стартуем, Кай…
Хрип Барракуды:
– Ждите… Минуту…
– Они выследят шахту, Кай… Стартуем.
– Минуту…
Ивар понял, что задыхается. Перед глазами у него давно потемнело, только в самом центре этой пелены оставалось зрячее окошко. Коридор вел вниз и вниз – явно не туда, куда следует бежать, и все ниже опускался железный потолок; повинуясь скорее инстинкту преследуемого, нежели остаткам рассудка, Ивар забивался все дальше в какую-то подсобную нору, где низкий потолок нависал почти в метре над железным полом и сводил на нет преимущества его взрослого преследователя.
Свист в наушниках.
– Барракуда… Кай… Возвращайся… Стартуем…
Железный грохот под башмаками оборвался: Ивар вылетел на пористое покрытие широкой площадки с круглым проемом в центре. Запнувшись одной ногой о другую, он долго еще продолжал лететь вперед – пока не растянулся в полный рост, распластался, выбросив перед собой сведенные руки. Все… Конец пути.
Он смог откинуть за спину шлем и схватить ртом нездоровый, дурно пахнущий воздух. Лучше отравиться, чем задохнуться… Наверное.
Тонко и неразборчиво пищали сброшенные вместе со шлемом наушники; Барракуда подбежал и остановился рядом – и тогда Ивар удивился, почему не стихает отчетливый топот ног.
Сбивающийся, отчаянный топот. Барракуда, не отрываясь, смотрел вперед, и проследив за его взглядом, Ивар увидел несущуюся по ребристой кишке коридора человеческую фигуру.
Бегущему потребовалось несколько секунд, чтобы вылететь на площадь перед упавшим мальчиком и стоящим над ним мужчиной; здесь он замер, будто налетев на стену, и вскинул руку, вооруженную коротким толстым стволом. Забрало его шлема оказалось абсолютно непрозрачным.
Ознакомительная версия.
