— Да, — проскрипел старший Полыба. — Без такого оптимиста в командирах мы бы в эту кашу не залезли.
Мяфа Первый пристально разглядывал Полыбу. Тот сердился.
— А врее…мя, — пропел Мяфа. — А время кто прессовал?
Тут наш Полыба как-то скукожился. Я начал его подозревать.
Вступил дед.
— Точно. Если бы не твои игрища со звездой, на 1077 ещё одноклеточные бы плавали! Ты же сам влез: эволюция времени требует! Изменим спектры! Дадим охрану! А? И никто бы не стал вникать, что я там наделал — клетки и клетки.
— ХО-1077? — с придыханием спросил я.
— Ну. Мы там эксперимент провели, — удивился дед. — А какая разница?
— Лисички оттуда. Шурин оттуда. Маяковский. Чайковский. Алябьев. Лиана киви!!!
— Не было там такой! — сердится дед, — Я там был недавно. Отца твоего искал.
— Зачем? Почему там? — я обалдел.
— Пусть Бяда Первый объясняет. Я не в себе. — Дед забормотал и отключился. Мыслит. Всучок сразу на него запрыгнул — интересуется.
— Да мы вашим родителям обряд инициации там сделали. Устроили Эпоху Богов. Сначала в Индии поиграли. Ну, Липа тогда вытворял! Он там у них женой был, а мы, отцы, то есть, её в карты выиграли. Он обиделся, и уходить не захотел. Его за сари тянут, а он, мерзавец, массу спускать начал в тряпку. Крутится, а всё одетый. Не можем же мы его совсем смотать: убьём. А он хитрит. Пришлось оставить. Не убивать же!
— Постой-постой. — Наш Мяфа, как гончая, дрожит. — Уж не Пандавов ли они изображали?
— Смотри ты. А ведь Окта заблокировала вам все воспоминания о наших нарушениях.
— А зачем воспоминания, если легенды есть? — улыбается Мяфа.
— А Бхимой кто был? Орёл? — волнуется Бяда.
— Естественно.
— А Юдхиштхира? Старший? Кто в карты Липу проиграл?
— Неясно? Ну, кто? Один такой. Всученый. Хотели, чтоб Спеца заработал, назначили старшим.
— Но их там было шестеро! По легенде.
— Угу. Народец считать-то не умеет. Много, но не очень — вот тебе и шестеро. Девятка их была. На девятку нашу. И куча испытаний.
— А мать?
— Да брось! Легенда тебе и мать, и отца, и дядю пришьёт.
— Ну да. Вы-то ведь Кауравы. Отрицательный персонаж. Вас сотня, и поубивали миллионы.
— Обязательно поубивали. В шахматы резались. Фигурки подвижные, в рост. И не Кауравы мы были, а их военачальники.
— Ясно. — У меня забрезжила мысль. — А неприличные статуи? Это вы сотворили? Храмы их?
— Кое-что там Орёл показал народу. Из сокровищниц Беты. Они сразу пришли в восторг и взяли на вооружение.
Наш Орёл вынимает статуэтку из-за пазухи, и прячет в щупальце (от детей).
— Такое?
Бяда Первый удивляется.
— Вы были на Бете?
Тут наш Орёл совсем обалдел.
— Ведь это её вы только что отвезли и солнце ей построили! Что, не полюбопытствовали?
Снова подключился дед.
— Стой! А вы тогда кого устраивали?
— ХО-1077. — Орёл возмущён: как так? Отвезли, устроили, и не узнали?
— Слава Объединителю! Я за неё боялся. Это я их гнал — чтобы эвакуировать семьдесят седьмую. А третья ваша планета?
— Гамма, построенная для лиан — наших сынков.
— Надо слетать, поглядеть.
— Кхе… — мнётся Полыба. — Мы тут с Рубиком спектры звёзд меняли… Как вы на 1077. И для Гаммы, и для Беты. Они, конечно, пробыли там недолго, но я не знаю, что теперь. Эволюция требует времени… А на Бете атмосферу почистили и убрали излишки металлов, а то хлама там много.
— Так что? Сынков уже нет? — возмущаюсь я.
— Ну, поколений пятьсот уже прошло… — Полыба чувствует себя виноватым, поэтому, как всегда, сердится. — Это наш Эксперимент! Спецы мы, или нет?
Все Орлы сидят, открыв рот. Наконец, наш тоже сердится:
— Ты не сказал, что ускоряешь время! Сказал — стабилизируешь звёзды.
— Но звёзды и были нестабильными. Всё живое бы погибло, ничего не успев! Они же наши дети! И наши предки!
Полыба и Рубик Первые встают на защиту.
— Ты бы всё равно разрешил, — говорит Полыба Первый.
— Ты рождён девяткой, — подпевает Рубик Первый. — Зато теперь у них наверняка никакого оружия нет, без металлов-то!
Наш Орёл машет рукой.
— А, дело сделано.
— Так что там с моим отцом? — восстанавливаю я прерванную тему.
— А это… — торжественно говорит дед, — не при детях. Мы с тобой вдвоём ещё долго будем разбираться. Потерпи. Поешь лисичек.
— Хвоста сельдя…
— Эх, раздавить бы бутылочку! — мечтает Всученый.
Все Верные переглядываются и бросаются в бой.
Опус № 7
Последний. Об отце, любви, и Творце
— Так как получилось с отцом? — Я поймал деда после ужина, когда все расползлись отдыхать.
— Дело в том, что он был Арджуной. Помнишь миф?
— Ну, стрелок из лука. А ты?
— Я тоже. Карна — тоже стрелок. Не сбивай. Липа был Кришной Драупади. Кого она выбрала в мужья?
— Арджуну? — предположил я, путаясь в этой кошмарно длинной легенде, которую Мяфа долдонил мне несколько оборотов.
— А потом его колесницей управлял Кришна-бог. Голубой от волнения.
— То есть Липа?
— Ты понял? В поколении отцов Липа любил Подарёного. И всё! Больше — никого. Парная любовь. А Подарёный любил Липу.
— То есть… — я засмущался. — Я что-то не сказал бы такого про нас с Липой.
— Твой отец сам внёс изменения в ваш генотип: и твой, и Липы. Потому что там они, в результате, разругались все. Биологом был отец. Он корректировал Липу, но не стал изменять себя — просто после рождения последних детей ушёл на 1077 наблюдателем. Сказал, что это полезно для биологии. А мы дали сведения о его гибели. И даже Всученый прикрыл глаза, тем более, что он сыграл не последнюю роль в склоке. А твой отец исчез на планете, как не было. Мы так и не знаем, жив ли он и скрывается, или всё же погиб. Он поспешил с размножением, чтобы уйти, и не стал сдавать минимум — вот и не досталось тебе Спеца через гены. Потому ты и стажёр. Думаю, надо его разыскать. Тем более, ради тебя. Думаю, я сумею справиться с записью информации в гены. Это, конечно, тайна аттестационной комиссии, но у нас есть Всученый! Наверняка знает, что и как. И Вторым без Подарёного плохо.
— Всплыла проблема Беты? Одинокая восьмёрка?
— Не язви. Девятка существует не только для размножения. У них не осталось девиза «Жизнь!». Разве неясно, что это искажение?
— А каково ему будет снова смотреть на Липу, корректированного, нормального?
— Время прошло. Страсть уходит. Приходит Любовь — Липа. Отец твой сейчас её лишён.
— Как искать будем?
