— Вы меня не слышите, — вздохнул старик. Олквин раздраженно дернул плечом и ушел.
* * *
Шум голосов снаружи часовни на мгновение стих, а потом разлился почти осязаемой волной. Люди расступились в стороны, освобождая дверной проем, враз наполнившийся слепящим светом удивительно ясного дня. Как никогда торжественный и серьезный Платусс, изо всех сил стараясь не горбиться, церемонно ввел под руку невесту. Платье цвета речного жемчуга отражало солнечные лучи, и Бенвору на миг показалось, что Джелайна сама излучает свет. Идущее от нее тепло он почувствовал еще раньше. Капитану отчетливо вспомнился день, когда в его жизнь вошла гостья из другого мира, и перед глазами на миг встал другой образ — тонкий черный силуэт на фоне огня. Сегодня чертенок превратился в ангела.
Краем уха Олквин уловил тихое замечание Хоркана Уилкасу — что-то насчет того, что, мол, любая невеста почему-то всегда кажется красивой. Платусс подвел Джелайну к алтарю, передал ее руку Бенвору и, по обычаю, сам откинул вуаль с лица женщины. Капитан тихонько сжал ее пальцы, непривычно холодные — похоже, Джелайна не на шутку нервничала. Бенвор ободряюще улыбнулся ей, и по знаку священника оба опустились на колени.
Зачитав над пухлым молитвенником все подобающие обряду слова, отец Паритэн громко возвестил:
— Если кто-либо из присутствующих здесь знает хоть одну причину, по которой эти двое не могут сочетаться браком, пусть скажет об этом сейчас или молчит до конца своих дней.
Бенвор невольно оглянулся на Микаса. Встретив его взгляд, писарь съежился и совсем забился в угол. После этого волнение отпустило капитана окончательно. Повторив вслед за священником старинную клятву, Бенвор поймал себя на том, что она впервые кажется ему по-настоящему весомой и мудрой. Лишь на миг ему стало не по себе — когда голос невесты ощутимо дрогнул на словах"…пока смерть не разлучит нас".
Хоркан подал Олквину кольцо. Глаза Джелайны удивленно распахнулись, в них появился безмолвный вопрос. Довольно улыбнувшись, Бенвор полюбовался тем, как камень, обретя новую хозяйку, засиял прежними красками. Теперь все было правильно, все как надо. И поцеловать, наконец, свою жену — это тоже было правильно.
* * *
На площади даже звучало что-то вроде музыки на самодельных подобиях инструментов — горожане зимой придумывали и мастерили всякое. Вышедших из часовни господ щедро осыпали ячменным дождем.
— Ну, без этого никак, — саркастически фыркнула Джелайна, вытряхивая из-за воротника острые зернышки. Даина подошла с поздравлениями и набросила на плечи новоиспеченной госпоже собственноручно сшитую накидку из белоснежного меха. Джелайна обняла ее и что-то тихо сказала на ухо. На глазах экономки тут же заблестели слезы.
Поздравлять подходили старосты деревень, и все как один, желали лорду много детишек, уверенно предрекая, что после сенокоса он уже будет крестить первенца. В своем господине никто не сомневался. Джелайна едва замечала почтительные поклоны сентинцев и все больше мрачнела. Вскоре ее настроение начало передаваться и Бенвору. Поняв, что их праздник вот-вот окажется безнадежно испорченным, капитан просто взял жену на руки и унес в дом. Люди провожали их до дверей, говорили наперебой, что-то выкрикивали — Олквин уже никого не слушал.
Усадив Джелайну на край кровати, застеленной новым вышитым покрывалом, он опустился рядом на одно колено и, заглядывая ей в лицо, попросил:
— Не расстраивайся. Для них все просто. Такова традиция.
Она поспешно отмахнулась.
— Ничего, я только… если бы все это было по-настоящему… Ладно, забудь.
Бенвор погладил жену по щеке. Она упорно отводила взгляд, и это начало его беспокоить.
— Джелайна, у нас и так все по-настоящему, — перестав улыбаться, напомнил он.
— Да, конечно, — тут же согласилась она, растягивая губы в улыбке. — Не обращай внимания. Это пройдет.
Олквин легонько поцеловал ее и стащил с головы эннен. На колени Джелайне упало застрявшее в вуали ячменное зернышко. Юноша положил его на ладонь и тихо спросил:
— А ты бы хотела остаться со мной, но быть здесь настоящей?
Джелайна посмотрела на зернышко и, прикусив губу, кивнула. Но потом печально вздохнула.
— Даже если бы я могла прямо сейчас вернуться домой, а потом шагнуть к тебе целиком, насовсем… Если не повезет — сюда свалится просто кусок мертвого мяса. Один шанс из четырех, помнишь?
Вспомнив, Олквин похолодел.
— О, нет, лучше так не делать. Это слишком опасно. Не надо, все, молчи!
Но похоже, мысли на эту тему изводили Джелайну уже давно. Она торопливо продолжила, не то оправдываясь, не то надеясь, что сам Бенвор придумает хоть какой-нибудь выход:
— К тому же, я просто не смогла бы здесь выжить. Без вариантов. Иммунитет людей моей эпохи давно уже не тот. Пусть я привита от некоторых неизлечимых болезней, но мое реальное тело загнется от первой же сильной простуды. С собой ведь не притащишь запас лекарств на всю оставшуюся жизнь. Разве что забросить вперед несколько точечных посылок, но этого мне не позволят. Танбиковы зелья на человека из двадцать первого века уже толком и не подействуют. Ты, вон, сам справился с чумой, а я на твоем месте, не получив лошадиной дозы антибиотиков, умерла бы почти сразу. Моя проекция сильна и почти неуязвима, а на самом деле я слабая, очень слабая.
— Да кто вбил тебе в голову, что ты должна быть такой же сильной, как мужчина? — возмутился Бенвор, немедленно ухватившись за возможность увести неприятный разговор в сторону. — Хватит мыслить мерками своего мира. Это я обязан защищать тебя, что бы ни случилось. А пока у нас все выходит наоборот. Какой же из меня рыцарь, если даже моя жена владеет оружием гораздо лучше?
— Это ничего, — чуть улыбнулась Джелайна. — У тебя еще вся жизнь впереди, догонишь.
— И перегоню, — хмыкнул Бенвор, обнимая ее. — Я собираюсь жить долго-долго, лет до пятидесяти точно.
— Тоже мне, долго…
— Это немало! Мой отец и до сорока не дожил.
— А кстати, от чего он умер? — нерешительно спросила Джелайна.
— Да глупо вышло, — нахмурился Олквин. — Просто порезал ступню. К вечеру его уже не стало. Такое бывает.
Джелайна резко выдохнула и крепко прижалась к его груди.
— Провались все пропадом, — простонала она. — Здесь можно спрятаться от врагов, от эпидемии, но потерять тебя из-за того же паршивого столбняка…
— Всех бед не избежать, сокровище мое, — возразил Бенвор. — А счастье у нас только одно.
Собрав в охапку пышную юбку свадебного наряда, он приподнял Джелайну и вместе с ней забрался на кровать.
