Если уж суждено навсегда остаться здесь, убеждал напарников Гусев, то нужно оставаться не в роли приживалок, а в роли хозяев, властителей, сильных мира сего…
Речь Гусева произвела впечатление. «Что скажете, парни?» – закончил он ее вопросом, но напарники отвечать не спешили. Саня Веремеев сосредоточенно изучал землю под ногами, Сергей смотрел куда-то вдаль, но ничего не видел.
– По-моему, это чистый бред, – наконец сказал Саня Веремеев. Впрочем, сказал очень неуверенно, словно сомневаясь в собственных словах. – Это называется «искать на свою задницу приключений». У них же армия…
Гусев прищурился:
– Помнится, в школе рассказывали о Фиделе Кастро. Мне вообще-то история на фиг не нужна была, но про Фиделя я запомнил. Сколько их там было, когда они пошли власть захватывать? Главное – ты против самой идеи ничего не имеешь?
– А хрен его знает, – сказал Саня. – Я – как вы.
– Ага, – удовлетворенно кивнул Гусев и повернулся к Сергею. – А ты как, Серый?
– Лонд Гарракс и король – давние друзья. Гарракс не пойдет против короля.
– Еще как пойдет, дорогой! Побежит! Дружба дружбой, но если есть возможность занять место повыше, о дружбе не думают, я тебе говорю. Мы же короля убивать не собираемся. Может, вообще, он пятым будет. Пятивират.
– Квинтавират, – поправил Гусева Сергей. – А как же американцы?
– Пристроим куда-нибудь, – пообещал Гусев. – Марсианин афроамериканский пусть какие-нибудь полезные ископаемые ищет, то же золотишко, а командир… Найдем место и командиру.
– Ловко! – усмехнулся Саня Веремеев. – Ты, Геннадий, конечно, извини, но замашки-то у тебя чисто диктаторские. Какие там на фиг триумвираты! Сам ведь наверху усядешься – если, конечно, выгорит это бредовое дело, – а нас на конюшню. Или и вовсе в расход…
– Сдурел, Веремей? – возмутился Гусев. – Это, выходит, ты меня такой падлой считаешь? Спасибочки тебе, дорогой! И ты, Серега, тоже так думаешь?
– Не знаю, – после довольно долгого молчания ответил Сергей, не глядя на Гусева.
Гусев крякнул, тяжело поднялся и повесил на плечо автомат. Обвел напарников мрачным взглядом.
– Ладно, поговорили, – процедил он. – Возвращаемся в лагерь – и можете катиться куда угодно, а я к Мастерам пойду, за оружием. Когда стану диктатором – заходите, кашей и блядями обеспечу.
Сдернув с головы шапочку, он развернулся и размашисто зашагал к мертвому лесу.
– А говоришь – втроем, – бросил ему вслед Саня Веремеев, но Гусев не обернулся.
– Нам всем нужно держаться вместе, – сказал Сергей. – Нельзя отпускать его одного.
– Согласен.
Саня Веремеев поднялся на ноги. Сергей тоже встал с поваленного ствола, и они оба направились вслед за претендентом на королевский трон Таэльрина.
Сергей шел по чужой земле, под чужим небом – и все-таки надеялся, что вот-вот… вот-вот… Вот-вот вновь полыхнут багровые выбросы, ударит в лицо ледяной ветер запредельности – и понесет их в родные края.
Но стояло вокруг полное безветрие, и этот мир не собирался давать трещину и открывать дорогу назад.
Гусева они догнали возле деревьев. Гусев стоял и разглядывал белые, как обглоданные кости, ветви с отпавшей корой. Но нет, ветви уже не напоминали обглоданные кости – на них – о чудо! – набухали почки, и кое-где выглядывали зеленые кончики молодой листвы. Мертвый лес оживал!
Не говоря друг другу ни слова они зашагали дальше, к лагерю – уже вместе. Саня Веремеев тоже, наконец, снял «шапку-невидимку» и расстегнул куртку. День намечался погожий, солнечный, спокойный – очередной день в неведомо каких пределах…
Уже минут пять они пробирались сквозь зазеленевший сухостой, наливающийся жизненной силой, пробуждающийся от мертвого сна – и Сергея вдруг бросило в жар. Шагающий неподалеку Гусев выругался, а у Сани Веремеева от изумления округлились глаза. Потому что впереди, там, где должен был еще тянуться лес, виднелись многочисленные просветы, в которых что-то желтело.
– Небо… – просипел Гусев, подняв голову. – Небо другое…
Да, небо действительно стало другим – не голубым и прозрачным, а белесым, выцветшим, – и походило на застиранную тряпку. Никто из бойцов не заметил, когда оно успело так измениться.
Не сговариваясь, они бросились к просветам, уворачиваясь от зеленеющих веток. Выскочили из-за деревьев – и ошеломленно застыли на месте.
Не было впереди ни горных склонов, ни леса, ни лагеря таэльринских воинов. Во все стороны тянулись однообразные барханы – бесконечные копии самих себя, и очутившееся вдруг очень высоко в небе солнце заливало песок жаркими лучами.
– Приплыли… – срывающимся голосом выдавил из себя Гусев.
Сергей резко обернулся. Позади тоже не было леса, лес исчез, сменившись пустыней.
– Похоже, мы уже где-то в другом месте, – растерянно сказал Саня Веремеев.
Гусев швырнул автомат под ноги, сел и, замычав, с силой ударил по песку кулаком:
– С-сволочи!..
Саня Веремеев наклонился, набрал пригоршню песка и принялся недоуменно рассматривать его.
А Сергею опять вдруг представилось Марсианское Лицо. Лицо издевательски улыбалось, а в бездонных черных страшных глазах беспрерывно мелькало что-то, и отражалось, отражалось, отражалось…
«Эй, хватит разлеживаться! А ну-ка, вставай!» – сказал кто-то строгим металлическим голосом, и она открыла глаза. И увидела знакомое розоватое небо с бледными разводами облаков. В спину впивалось что-то мелкое и твердое. Она села, ощутив внезапное мимолетное головокружение – словно что-то сместилось, чуть-чуть изменившись и образовав какой-то новый узор, – и огляделась. Неподалеку, метрах в ста, стоял посреди равнины посадочный модуль, к его боку, как собака к ноге хозяина, жался марсоход. Люк модуля, в нарушение инструкций, был открыт. Невзрачное солнце висело довольно низко, но все-таки давало возможность увидеть, что колеса вездехода чуть ли не до половины занесены рыжей пылью. Похоже, над равниной пронеслась небольшая пылевая буря. Медленно поворачивая голову, она убедилась в том, что все видимые отсюда объекты Сидонии находятся на своих местах, и только сейчас обнаружила отсутствие своего комбинезона. На ней был плотный облегающий черный костюм наподобие трико – обычная полетная одежда, и высокие ботинки, а вот комбинезона не было, словно она забыла его надеть, прежде чем покинуть модуль. И вообще она абсолютно не помнила, когда, как и зачем вышла из модуля под марсианское солнце. И еще это странное, непонятно на чем основанное ощущение того, что тело ее должно быть покрыто глубокими ранами…
С замиранием сердца она осторожно ощупала себя, каждое мгновение готовая закричать от боли, и облегченно вздохнула, не обнаружив никаких ран. Наверное, ей просто приснился кошмарный сон, и чтобы стряхнуть остатки этого сна, она и выбралась из модуля на открытое пространство. Возможно, это начали проявляться признаки скрытой клаустрофобии.
