Казалось, Хендерсон записывает соображения Дэвина. Потом он поднял глаза.
– Никто не говорил, что Тэд Кенан собирался убить ее, мистер Дэвин. Но, возможно, вы правы. Возможно, он просто хотел получить моральное превосходство над ней.
– Что ж...
– Но в это с трудом верится, не так ли? Что бы такой парень, как он, пересек полстраны ради какого-то морального превосходства? И есть еще одно обстоятельство: авиабилет стоил более восьмисот долларов, а у Тэда Кенана никогда не водилось таких денег, – кроме тех случаев, когда его кто-то нанимал.
– Ну... а что сам он говорит но этому поводу?
– О, он не говорит. Он ссылается на Пятую статью.
– Х-м-м. – Хорошая новость? Да в общем-то не очень. – А что думает Шэннон?
– Мы еще разговариваем с ней. И пока не получили полную картину. Да... вы так и не ответили мне на вопрос, показавшийся вам оскорбительным. Может, ответите, для протокола? Вы угрожали Шэннон во время последнего вашего разговора?
Вопрос по-прежнему звучал оскорбительно – и попадал практически в точку.
– Конечно, нет. Я решительно отрицаю факт угроз с моей стороны.
– Хорошо, тогда поставим вопрос так: вы достаточно настойчиво убеждали Шэннон хранить молчание о некоторых обстоятельствах, имеющих отношение к дочери губернатора Хиллари?
Дэвин ясно понимал, что Хендерсон пытается загнать его в угол. Ладно, отрицать это не имело смысла.
– Послушайте... мы с Шэннон обсуждали случай с Хиллари и раньше. Губернатор – видный общественный деятель, который нуждается в защите своей частной жизни, и я считал нужным напомнить Шэннон об этом. Она была близкой подругой Хиллари, и поэтому... Знаете, у нее всегда могло появиться искушение заговорить перед репортерами, и... губернатор просто не хотел, чтобы это вошло у нее в привычку.
– 0'кей. Понял. – Хендерсон записал слова Дэвина, а потом сказал: – Ладно, на сегодня достаточно. Большое спасибо, что уделили мне время. Если у меня появятся еще вопросы, я позвоню.
– Всего хорошего, детектив.
Хендерсон сунул блокнот в карман и спокойно вышел – с видом достаточно невозмутимым для того, чтобы Дэвин задался вопросом: что у него на уме?
Вилли! Где он? Что случилось?
Дэвин подождал, давая Хендерсону время уйти подальше, а потом торопливо покинул здание администрации и направился к отелю, находящемуся в трех кварталах оттуда. Он сгорбился над телефоном в кабинке, стоящей в глубине вестибюля, прямо у лифтов, и, старательно пряча лицо, набрал номер, который держал только в голове. В трубке раздалось несколько длинных гудков, и наконец сонный голос ответил:
– Да?
Дэвин старался говорить суровым и неузнаваемым голосом:
– Позовите Вилли.
– Невозможно, приятель. Его нет.
Черт! Это Дэвин хотел услышать меньше всего.
– Что значит «его нет»?
– Он уехал из города. Видать, полиция села на хвост – такое бывает.
– А он сказал, куда отправляется?
– Шутишь? Он никогда ничего не говорит. И я ничего не знаю, ясно? Щелчок.
«Спокойнее, Мартин, спокойнее. Продумай все как следует. Выход где-то есть».
Но он трясся всем телом.
Дэвин бросился обратно в офис – мимо буфетной стойки, возле которой, за стендом с журналами, стоял детектив Боб Хендерсон, жуя хот-дог и провожая его взглядом.
– Доктор Харлан Мэтьюс?
Доктор поднял взгляд от бумаг, мысленно восклицая: «Ну что еще?!» Атмосфера вокруг больницы «Бэйвью» оставалась довольно напряженной с того самого дня, когда к нему приходила женщина-репортер. Доктор больше не хотел неприятностей такого рода.
Так... это не Лесли Олбрайт. Но, похоже, его ждут очередные неприятности такого рода, если не хуже. Доктор мгновенно узнал хорошо знакомое лицо Джона Баррета, ведущего программы новостей Шестого канала, а мужчина, стоявший рядом с Барретом, показывал значок полицейского.
– Я детектив Боб Хендерсон из отдела убийств. А это Джон Баррет из новостей Шестого канала, хотя сейчас он находится здесь как лицо неофициальное.
– Чем, собственно, могу служить? – Мэтьюс был сыт по горло и не пытался скрывать раздражения. – Помню, я уже разговаривал с одной журналисткой с Шестого канала – таким же неофициальным лицом, как вы, мистер Баррет.
– Мы не разгласили информацию и не сделали ни одного сюжета, имеющего отношение к вам, – и не собираемся без вашего ведома, – сказал Джон.
– Но это не значит, что этого не случится.
– Мы не отнимем у вас много времени, – сказал Хендерсон. – И если честно, вы имеете право молчать при желании – здесь закон совершенно недвусмыслен. Но нам интересно, согласитесь ли вы поднять историю болезни Хиллари Слэйтер и удостоверить истинную причину смерти девушки. Мы собираем информацию по делу о попытке убийства.
Мэтьюс медленно пожал плечами.
– Мне нужен судебный ордер, джентльмены. Хендерсон иного и не ожидал.
– М-м-м... Хорошо. Попытка не пытка. Мы принесем вам ордер.
– Доктор Мэтьюс, – решил попытать счастья Джон, – в ходе нашего собственного расследования мы нашли другие улики, свидетельствующие о том, что Хиллари Слэйтер умерла в результате неудачного аборта. Нам просто нужно, чтобы вы подтвердили это.
Мэтьюс подался вперед, подпер подбородок кулаками и на миг задумался над словами Джона.
– Другие улики?
– Да, сэр. Улики очень убедительные, вероятно, достаточно убедительные, чтобы история получила огласку – с вашим участием или без него.
В ответ Мэтьюс улыбнулся.
– Без него, скорее всего.
– Но есть одно «но»...
– Да?
Джон на миг задумался, формулируя аргумент.
– Если и когда мы огласим эту историю, губернатор станет отрицать, что знал истинную причину смерти, а следовательно, станет утверждать, что ему дали ложную информацию, а это означает... Одним словом, неужели вы не понимаете, сэр, что свалить вину на кого-то все-таки придется? И неужели вы полагаете, что ваши начальники возьмут ответственность на себя? Если вы составили правильное и правдивое заключение о вскрытии и не умалчивали об истинной причине смерти Хиллари, то, может, в ваших интересах заявить об этом прежде, чем кто-то обвинит вас в некомпетентности?
Тут Мэтьюс рассмеялся в голос, одобрительно кивая.
– Можно подумать, вы здесь работаете. Хендерсон, заметно потрясенный, украдкой взглянул на Джона.
Мэтьюс спросил:
– Ребята, вы можете достать судебный ордер, предписывающий мне предъявить заключение? Хендерсон улыбнулся.
– Да, можем. Я лично заступлюсь за вас в случае необходимости.
Мэтьюс вернулся к бумагам, таким образом заканчивая разговор.
– Принесите мне ордер, и я посмотрю, что можно сделать. Когда Джон и Хендерсон шли по коридору, Хендерсон прошептал:
