Совсем не такими, ответил Генри. Тебе надлежит понять, что я аномалия. Я начал превращаться в искру, да не получилось. Это долгая история. Если хватит времени, я расскажу.
Времени у нас сколько угодно, заявило дерево.
А солнце?
Прежде чем оно станет опасным по-настоящему, я иссохну и умру, от меня не останется и следа. Настанет день, когда солнце погубит планету, которая, правда, и сегодня уже почти мертва. Но этот день придет еще не очень скоро.
Приятно слышать, заметил Генри. Ты спрашиваешь, какими были настоящие люди. Значит, сегодня на Земле нет людей?
Когда-то, давным-давно, здесь жили существа из металла. Считалось, что это не люди, а копии людей.
Роботы, догадался Генри.
Они не были известны под этим именем. И не могу поручиться, что они вообще существовали. Рассказывали всякое. К примеру, что металлические существа старались уничтожить деревья, вырубая их. Объяснения, почему они взялись за топоры, у меня нет. Достоверных свидетельств, что они действительно делали то, что им приписывается, тоже нет.
Роботы ныне тоже исчезли?
Даже металл не вечен, ответило дерево. Однако мы с тобой живы и разговариваем. Возможно, мы могли бы стать друзьями.
Если ты этого хочешь. У меня не было друга уже очень, очень давно.
Да будет так, провозгласило дерево. Устраивайся вблизи, и продолжим беседу. Ты упомянул, что некоторые люди верили в деревья как в своих преемников. Означало ли это, что деревьям уготовано занять на Земле место человека?
Именно так. Уже несчетные века назад люди предвидели, и с достаточным на то основанием, что человечество рано или поздно придет к последней черте, а освободившееся место займет кто-то другой.
Почему? Почему освободившееся место должен кто-то занять?
Не могу дать точного ответа. Твердого логического обоснования не было и нет, но все, вероятно, верили, что на планете должен быть какой-то господствующий вид. В такой роли до человека выступали динозавры, а еще раньше трилобиты.
Мне не приходилось слышать ни о тех, ни о других.
Ни те ни другие не добились успеха, продолжил Генри. Динозавры были огромными, и их было, вероятно, не так уж много. Трилобиты были крошечными, и их была тьма-тьмущая. Но главное в том, что и трилобиты, и динозавры вымерли.
И человек занял место динозавров?
Не сразу. Не мгновенно. Это заняло определенное время.
А теперь моя очередь? Я, дерево, теперь господствующий вид?
Похоже, что да.
Странно, объявило дерево, но мне никогда не случалось думать о себе как о ком-то господствующем. Может быть, ныне вообще слишком поздно, и господство утратило свое значение. А что, в эпоху трилобитов, динозавров и людей это было не так?
Не могу судить о трилобитах, они были глупенькие, ответил Генри. Динозавры тоже умом не отличались, но ими руководил голод. Они пожирали все, что подвернется. А люди руководствовались уже не голодом, а жаждой — жаждой подчинить себе всю планету.
Мы не ведаем ни голода, ни жажды, отозвалось дерево. Необходимое нам пропитание мы добываем из почвы и из воздуха. Мы никому не мешаем, у нас нет врагов, и мы сами не враждуем ни с кем. Ты, должно быть, заблуждаешься: если господствующему виду нужны голод и жажда, мы никогда им не были и не могли быть.
Тем не менее ты думаешь, ты разговариваешь.
О да, этому мы научились в избытке. Когда нас было много, Земля то и дело содрогалась от взрывов нашей болтовни. Мы были самыми мудрыми на Земле, только не сумели использовать свою мудрость. У нас не нашлось способа ее использовать.
Быть может, ты поделишься со мной каплей этой мудрости? — попросил Генри.
Ты опоздал, ответило дерево опечаленно. Меня одолевает старость. Старость, а вместе с ней глупость и забывчивость. Не исключено, что для поддержания мудрости требуется общество, совместные усилия, совместная мысль, общие разговоры. У меня здесь нет общества. Ты явился слишком поздно, мой новообретенный друг. Мне нечего тебе предложить.
Очень жаль, отозвался Генри.
Вот и еще один провал, добавил он про себя. Трилобиты, динозавры, люди — все потерпели провал, по крайней мере, здесь на Земле. А теперь и деревья. Мудрость сама по себе бесполезна. Если ее нельзя применить, она попросту не нужна.
Ты встревожен, заметило дерево.
Да, встревожен, согласился Генри. Хотя мне самому непонятно почему. Мне ли было не знать, чем все кончится…
Глава 16
Семья снова в сборе
Тимоти откинулся на спинку кресла, вытянув ноги перед собой во всю длину, и сказал:
— Наконец-то, прожив в центре почти полгода, я начинаю понимать, что тут происходит. Учу базовый галактический язык. Конечно, я многим обязан Хьюго. Он помогал мне с самого начала, был гидом и советчиком, знакомил в первую очередь с теми, кто тоже мог мне помочь…
— Да не верь ты его разглагольствованиям! — воскликнула Эмма, обращаясь к Инид. — Своих привычек он не изменил ни на йоту. Сидит себе в кабинете целые дни напролет и даже к столу не выходит, так что ребята из команды Хьюго принялись таскать ему еду наверх. А теперь робот, что прилетел вместе с вами, по дурости взял этот труд на себя…
— Робот, — вставил Хьюго, — помощник поистине неоценимый. Ребята с ног сбивались, чтобы и с кухней совладать, и по дому управиться, а робот немедленно взял самое трудное на себя. Он волшебник по поварской части, а уж его сноровке можно только позавидовать…
— Какой он волшебник, — проворчал Хорас с дальнего конца комнаты, — если готовить седло барашка до сих пор толком не научился!
— Ты когда-нибудь прекратишь жаловаться? — едко спросила Эмма. — То кухня тебе не нравится, то что-нибудь еще. Или забыл, что тебе говорил Тимоти, когда согласился взять нас сюда? Веди себя как следует, не причиняй неприятностей другим — вот и все, что он просил. Неужели тебе это трудно?
— А еще он потребовал, — завопил Хорас, — чтобы я держал рот на замке. Все, что нужно, мол, это держать язык за зубами…
— Не могу сказать, — заметил Тимоти, — что ты справляешься с этой задачей.
— Брось, Тимоти! — воззвала Эмма. — Не считая жалоб, он ведет себя не так уж плохо. Не сделал и шага за границу участка, не поссорился ни с кем из соседей, даже с самыми отъявленными уродами. Право, не понимаю, почему бы вам не ужиться.
