– Может, в этих плитках и вода имеется – задумчиво предположила я, – В связанном виде?
– Про то мне неведомо, – смиренно прошептал Бокша Вдохи и выдохи давались ему явно с трудом.
– Так, – спохватилась я – А что это мы Бокшу мучаем? А ну-ка, быстро к опочивальням! Пусть там отдохнет – может, заодно и подлечится.
* * *
Вволю подивились все на облачный кисель, который сам собой появляется, лишь только человек вступает между двумя ржавыми, гнутыми железяками, и который так же сам собой пропадает, когда отходит человек чуть назад.
Наконец Бокша был водворен в пузырящуюся «опочивальню» и я вздохнула с облегчением.
– А еще какие чудеса тут есть? – спросил Михаил.
– Вы же еще не видели мумию Чистуши! – вспомнила я.
– Муми?.. – поднял брови супруг.
– Останки. Труп. Тело. Чистуша умерла много месяцев назад – по местному, пещерному календарю, разумеется. И за это время успела высохнуть и мумифицироваться.
– Чистуша? – вздохнул Михаил. – Ну, пойдем, посмотрим.
Посмотрели. Перекрестились.
– Ну вот, пожалуй, и все, что я тут знаю, – сообщила я.
– А другой выход отсюда? – напомнил Михаил.
– Какой это?
– Тот, которым вы пришли… приползли из пустохляби.
– Да тут такое дело… – замялась я.-Он где-то в пещере с гривнами. Это я хорошо помню. Потому как первое увиденное здесь – был именно склад гривен. Но где там этот ход, которым мы с Олегом пролезли, я после так и не поняла. Стены есть, гривны – на месте, а той щелки нету…
– Пойдем еще раз посмотрим? – предложил Михаил. Пошли.
– Ну вот, сам видишь, – вздохнула я, широким жестом обводя пещеру.
– Не вижу, – признался супруг.
– Да и я тоже… Придется как-то пытаться объяснить нашему сыну – может, он покажет?
– А… Великий князь, княгиня, – смущенно обратился Зиновий. – Не это ли вы ищете?
И показал на голое, бугристое, растрескавшееся основание пещерной стены Столь же монолитно-непроходимое, как и остальные стены.
Мы с великим князем переглянулись.
– Может быть, и то! Только вы опишите мне, что вы там видите, – предложила я.
– Ну как же… Пролом. Темная дырка. Вот же она! – Князь Зиновий в растерянности смолк, тыча пальцем все туда же – в непроходимую стенку.
– Покажите точнее, – попросила я. – Где она начинается?
– Ну вот же! – Зиновий подошел вплотную и гневно ткнул в стену пальцем.-Ай!
– Бобо? – проявил интерес Олег, до сих пор сопровождавший нас молчаливым свидетелем.
– Ноготь подломил! – яростно прошипел Зиновий, дуя на покалеченный палец.
Я протянула руку к тому месту, где произошло повреждение княжеского пальца, – и рука моя чуть не по локоть ушла прямо в гранит.
Изумленный выдох, последовавший со стороны Каллистрата, не привлек княжеского внимания Зиновия.
– Да вот эта дыра! – со злостью кивнул он. – И как я так оплошал – умудрился удариться?..
Михаил провел ладонью по стене вокруг моего локтя. Вздохнул. Проговорил с грустью: – Еще одно место, куда ты можешь уйти, а я за тобой не могу последовать…
– Поздравляю, князь Зиновий, – сообщила я. – Ваша новая гривна Вавва подарила вам удивительный дар – видеть проходы между мирами.
Зиновий даже на палец дуть перестал.
– Только сами вы ими, как я поняла, воспользоваться не можете. – Я указала на его травмированный палец. – Но хотя бы видите. А я вот – наоборот. Не вижу проходов, но пройти через них способна…
Михаил хмыкнул.
– Не всегда куда надо, – согласилась я, – Но ведь все-таки способна!
– Какой же это дар? – возмутился Зиновий. – Вот же она. дыра!
И он снова ткнул пальцем. Но уже другой руки. И не так решительно. Поэтому нового членовредительства не последовало – только очередное «Ай!» – да и то приглушенно-недоуменное.
– Так это – морок – озадаченно спросил Фелинский.
– Нет, князь. – стараясь не засмеяться, объяснила я, – Для нас с вами – вас и меня – это реальность. Но разная. Поэтому вы мне сообщайте обо всех дырках, которые увидите, а я буду проверять' простые это дырки или между мирами.
– Но ведь через эту дырку ты, кажется, попала вовсе не в свой мир, – заметил Михаил. – И даже не в какой-нибудь другой. А в нашу, родную пустохлябь!
– Вернее – из нее, родной, – поправила я, – Но ты прав, это странно. Хотя… Может, и не так уж странно. Может, это сквозная дырка – от одного куска этого мира к другому куску этого же. Но сквозь иной. Вот как иголка – протыкает складку материи насквозь и выходит тут же, рядом. Хотя прошла через изнанку ткани. Не занимались, великий князь, шитьем и прочим рукоделием, а – Не занимался, – серьезно ответил Михаил, – Но пример твой, любовь моя, понял.
– И замечательно. А вы, князь Зиновий, все же не забудьте мою просьбу – насчет необычных дырок. Особенно тех, которые никто, кроме вас, не видит.
– А тут еще проход! – сообщил из угла Каллистрат.
– Вы там не гривны собрались примерять? – встревожилась я. – Вы это прекратите! Вы нам нужны живым!
– Счастлив служить вам, княгиня, – галантно заметил Каллистрат, высовываясь из угла, – но не беспокойтесь – я ничего не трогаю. Только смотрю. И вижу коридор, в который вы нас не водили.
– А я и сама там не была!
– Тогда я вас проведу. Как первооткрыватель.
Все гурьбой двинулись в коридорчик. Который почти тут же закончился дверью – первой дверью внутри пещерных помещений. Притом дверью необычной – с прозрачным оконцем.
– Это еще что за бесовщина? – охнул Каллистрат, первым прильнувший к оконцу.
Князь Зиновий, которому после получения гривны, видимо, все было нипочем, воинственно кинулся вперед, оттеснив Обо-лыжского.
– И что там? – поинтересовался Михаил за его спиной. – Да так, – засмущался Зиновий, поняв, что полез не по чину, опередив самого великого князя и предводителя Великого собора.
Когда он уступил место, Михаил только мельком глянул в окошко и сообщил: – Княгиня, кажется, это твои знакомые!
– Кто еще? – удивилась я, занимая смотровую площадку.
Но едва бросила взгляд на ярко освещенный зал за дверью, ахнула и невольно отпрыгнула назад. Наступив на ногу Ни-кодиму, которому тоже было интересно.
– Да, это они, – испуганно согласилась я с супругом. – Те дымные существа, что набросились на меня… Когда я пыталась попасть на Землю…
– Это тени умерших, – авторитетно заявил Никодим и на всякий случай перекрестил оконце. Еще раз глянул и обеспо-коенно воскликнул: – А они сюда идут!
Я прижалась к Михаилу, ухватив сына за руку:
