– Из Мориока сообщают… Началось извержение горы Нватэ… И на перевале Кома-гатакэ тоже… – тихо сообщил радист.
Юкинага будто не слышал, застыв перед панелью.
Карта Японских островов, цветная, светящаяся, казалась ему расплывчатым очертанием дракона. На хребте центральной горной гряды пульсировали – словно очаги злокачественной опухоли – ярко-оранжевые пятна, предупреждающие об опасности извержений и изменений в земной коре. Береговая линия совершенно изменила свои привычные очертания. Над голубизной во всех направлениях бесчисленными трещинами бежали светло-красные линии, протянувшись вдоль Центрального тектонического района от полуострова Кии через остров Сикоку, багровым рубцом набухала линия великого разлома. На островах, расположенных на юго-западе, на Кюсю, в Центральном крае, на Хоккайдо, в Центральном горном крае, в гористой части Канто, словно капли сочащейся крови, мерцали алые точки. И на юге края Канто, над почти полностью исчезнувшими под водой островами Идзу, не гасли такие же кровавые точки извержения вулканов.
Дракон болел.
Его голову, шею, грудь, лапы разъедал смертельный недуг, его внутренности палил нестерпимый жар, он задыхался, истекал кровью, корчился от боли. Все его гигантское тело длиной в две тысячи километров и площадью в триста семьдесят тысяч квадратных километров билось в судорогах, агонизировало, и конец был уже недалек. А с моря голубоватыми волнами накатывал холод смерти…
Но глаза Юкинаги уже не видели Дракона. Его взгляд остановился на одной красной точке, мерцавшей на севере Центрального края, а мысли были совсем далеко.
Онодэра присутствовал при первом взрыве вершины Такацума, находившейся чуть севернее горы Тогакуси на границе провинций Нагано и Ниигата.
Между восточной и западной сторонами великого разлома произошел сдвиг. В результате на шоссейных и железных дорогах образовались десятиметровые разрывы, русло реки Итой было искорежено, город Омати затопили воды озера Кидзаки, а Реба и его северные окрестности – воды озера Аоки. Повышение температуры почвы ускорило таяние снегов в горных системах Цукума и Хида, к тому же прошли сильные дожди, вызванные извержениями и землетрясением. Начались многочисленные обвалы в ущелье реки Итой, а вода все прибывала и прибывала и в конце концов бурными потоками хлынула во все стороны.
По всему району была объявлена тревога. В течение месяца население было эвакуировано в провинцию Нагано и к побережью Японского моря. Однако вертолет сил самообороны, совершая полет над пострадавшим районом с целью изучения геомагнитного и гравитационного полей, заметил на плоскогорье Тэнгу севернее вершины Норикура в Северных Альпах нескольких человек, которые, стоя у хижины, энергично махали руками.
Вертолет сел. Каково же было удивление экипажа, когда оказалось, что это отряд альпинистов, молодых людей – студентов, служащих и нескольких девушек-конторщиц. Эвакуация населения из района, прилегающего к ущелью реки Итой, производилась с пятнадцатого по второе апреля. После чего был отдан приказ о закрытии государственного шоссе #148 и всех дорог севернее Омати и Кидзаки.
Тем не менее отряд двадцать третьего апреля подошел к Омати с юга по одному из многочисленных проселков, проник в город, затем, проскользнув незамеченным мимо охраны, двинулся но платному шоссе, ведущему к плотине Куроси, откуда поднялся на плоскогорье у пика Касимаяри-гатакэ и проделал обычный для альпинистов путь через горы Оцубэтадзава, Дзидзи-гатакэ, Касимаяри, Горю, Яри и Хакуба. Молодые люди хотели всего лишь проститься с Японскими Альпами… Все ребята были молодые – лет двадцати трех – четырех. Онодэра глядел на этих усталых, обожженных горным солнцем, но явно столичных жителей, на их говорившее о достатке добротное снаряжение, и у него не было слов.
Альпийская дорога, ведущая от Касимаяри к Хакуба, очень красива, отсюда открывается великолепный вид на ледниковые ущелья восточного склона, однако переход через перевал Хаппо весьма труден, и по этому маршруту обычно ходят только летом. Идти весной, особенно сейчас; когда нет прогнозов синоптиков, да еще без опытного руководителя, было просто безумием. Кроме того, в последнее время горная гряда Хида не переставала глухо гудеть; на вершинах, на склонах перевалов, в ущельях происходили скальные обвалы и выбросы пара.
Отряд разделился на три группы. Первая попала в снежную бурю и три дня отсиживалась в хижине Тэнгу. Следующая за ней группа укрылась в хижине Карамацу, а третья едва добралась до хижины Горю, потеряв одного человека на перевале Хаппо. И все же, переждав буран, отряд двинулся дальше. Передовая группа при восхождении на вершину Йари попала в снежный обвал, вызванный внезапным землетрясением, и потеряла одного человека. Ребята дождались вторую группу, и все вместе начали откапывать засыпанного товарища. Работали часа два. Парень был жив, но получил ушибы и обморозился.
Группы соединились у подножия Хакуба. Вокруг не было ни души. От дороги, которая, разветвляясь, вела вниз, ничего не осталось. В северной части горы Се-Хюга бездонная трещина отрезала верховья заваленной снегом реки Мацу-гава. Под отелем «Сарукурасо» образовался обрыв, со дна которого поднимался пар. Погода опять изменилась. Густой туман окутал окрестности, затем разразилась страшная снежная буря, которая бушевала четверо суток. К счастью, и в отеле и в хижине были запасы продуктов и топлива, но одна из девушек все же заболела воспалением легких, а двое парней получили переломы при падении. Дождавшись конца снежной бури, они двинулись на север, дошли до хижины Цугаике, попытались спуститься к станции Хакуба-Оикэ, но обнаружили, что на юго-западном склоне пика Хиодори образовалась гигантская трещина, поглотившая хижину Содай и отрезавшая путь вниз. А вся северная часть района, включая склоны пика Хати-гатакэ и устье рек Огоню и Ренгэю, была покрыта глубоким снегом. Под ним беспрестанно образовывались новые трещины, отовсюду бил пар.
– Ну, спустились бы к станции Хакуба-Оикэ, а дальше что? – спросил Онодэра лишенным всяких эмоций голосом: какой смысл ругать этих идиотов? – Там обвал перегородил реку, и она разлилась…
– А шоссе #148 на всем пути непроходимо? – спросил один, видно главный в отряде.
– А как ты думаешь, почему бы еще проход по нему был запрещен? – их легкомыслие обезоруживало Онодэру. – Берега реки Итой сдвинулись по вертикали больше чем на десять метров. Кстати, неужели, зная это, вы нарушили запрет?
– Откуда нам знать, по телевизору только две программы работают, а газеты через день выходят, и то факсимильные… – капризно сказал скуластый парень. – Да ладно, можете не говорить дальше! Все только и делают, что читают нотации. Но горы – понимаете? – это смысл нашей жизни. Почему нельзя сказать последнее «прости» этим прекрасным Японским Альпам, если они вот-вот исчезнут? И вообще мы готовы умереть здесь, в горах… За тем мы сюда и шли…
