Кзанол-Гринберг поднял голову; его губы слегка сморщились, кожа между бровями сложилась складками. Джуди узнала бы это выражение. Он внезапно понял, что делало разумных белковых такими ужасными.
Тринтанин был повелителем каждого разумного животного. Такова была воля Дарителя Силы, объявленная им прежде того, как он сотворил звезды. Так говорят все двенадцать тринтанских религий, хотя по остальным вопросам они и сталкивались друг с другом. Но если белковые были разумными, значит, они имели иммунитет против Силы. Тнуктипы создали то, что было запрещено Дарителем Силы!
Если же тнуктипы были сильнее Дарителя Силы, а тринтане сильнее тнуктипов, а Даритель Силы сильнее, чем тринтане.,
Значит, все жрецы были шарлатанами, а Даритель Силы — просто миф.
Сознательные белковые существа — признать такое считалось бы богохульством.
Это было чертовски странно.
Почему тнуктипы создали разумных животных для пищи? Фраза имела такой же безобидный смысл, как "применение средств поражения избыточной мощности" или "безболезненное умерщвление в случае неизлечимой болезни", но если подумать о том, что…
Тринтане не были расой щепетильных существ. О Сила, нет! Но…
Разумное животное для пищи! Гитлер бы убежал, спасаясь от рвоты.
Тнуктипы тоже никогда не были щепетильными. Красивая простота их преобразования випринов была типичным образцом того, как они работали. Естественное животное и тогда было самым подвижным — тнуктипы мало что меняли в предназначении. Они сузили голову животного, уменьшили нос до точки, оставив ноздрю в виде единственного фюзеляжного сопла, они сделали кожу микроскопически гладкой, учитывая сопротивление ветра, но и это не удовлетворило их. Тогда они удалили несколько фунтов лишнего веса и заменили их на мощные мышцы и легкие. К удаленным частям относились все пищеварительные органы. Мутанты-виприны имели обтекаемый патрубок рта, который раскрывался непосредственно в кровоток, поставляя питательную кашицу.
Тнуктипы были всегда рациональны, но не жестоки.
Зачем они создали разумных белковых? Для увеличения объема мозга, как они объясняли? Но зачем они сделали его невосприимчивым к Силе?
И он ел мясо белковых.
Кзанол-Гринберг сильно тряхнул головой. Месней требовал внимания, и он задумался, что делать дальше? Но думал ли он? Думал или просто беспокоился?
Будет ли усилитель работать на человеческом мозге?
Удастся ли найти костюм вовремя?
— Найти его, — повторил Гарнер. — Это было бы неплохо. Он что-то ищет и верит, что эта вещь ему нужна.
— Но вы уже знаете, что это за вещь. И это не помогает.
— Миссис Гринберг, на самом деле я пришел к вам, чтобы услышать все, что вы можете рассказать мне о своем муже.
— Тогда вам лучше поговорить с Дейлом Снидером. Он приходил сюда утром. Хотите дам телефон?
— Благодарю, у меня он есть. Доктор уже звонил мне. Вы хорошо его знаете?
— Очень хорошо.
— Еще я хотел бы поговорить с Чарли, дельфином-антропологом. Но давайте начнем с вас.
Джуди выглядела несчастной.
— Я не знаю, с чего начать.
— С чего хотите.
— Ладно. У него три яичка.
— О, будь я проклят! Это же большая редкость, а?
— И порою беспокойная редкость, с медицинской точки зрения, но у Лэрри некогда не было проблем. Мы называли это "немного сверх того". Вы хотите знать о чем-то таком?
— Возможно. — Люк сам не знал. Он помнил, что чем лучше знаешь человека, которого выслеживаешь, тем вероятнее то, что он будет пойман. Это правило работало, когда много десятилетий назад он служил полицейским. Оно должно сработать и теперь. Люк прерывал Джуди довольно редко, решив дать ей выговориться.
— Я никогда не замечала, каким шутником он был, пока Лэрри не начал работать с дельфинами. Но он рассказывал о некоторых вещах, которые вытворял в колледже. Наверное, он был хуже террориста. Лэрри был бы ужасен в атлетической команде, но он прекрасно играл в сквош и теннис… — Теперь ее уже не надо было подгонять. Ее жизнь изливалась в потоке слов. Ее жизнь с Лэрри Гринбергом. -…наверное он был знаком со многими женщинами до этого, до нашей встречи. Ну и наоборот, могу добавить. Никто из нас никогда не пытался изменять друг другу. Мне кажется, у нас было соглашение, что мы можем пойти на это, но никто из нас никогда не пользовался им.
— Вы в этом уверены?
— Абсолютно. — Люк видел, что она была уверена, а ее забавляли его вопросы.
— Лэрри шокировало, что я могу так точно предсказывать. Не думаю, что он на самом деле верил в предвидение, но оно пугало его, когда у меня бывали проблески. Он считал их какой-то магией. Помню однажды, когда мы были женаты меньше года, я пошла в загул по магазинам. Когда он увидел, как я, нагруженная пакетами, вошла, свалила их, ушла и вернулась с новыми, то сказал:
— Ей богу, милочка, ты тратишь синенькие так, словно завтра начало Последней войны!
Я ничего не ответила. Я просто посмотрела на него с такой бравой, легкой усмешкой. Он весь аж побелел…
Джуди говорила все быстрее и быстрее, к месту и не к месту — все, что приходило на ум. Она делала только то, о чем он попросил ее, но с настойчивостью, которая ставила в тупик.
— …Большинство пар, которых мы знали, не вступали в брак, пока не наступала беременность. Когда проходишь через Комиссию по рождаемости, начинаешь ненавидеть риск оказаться замужем за стерильным партнером, правда? Это было слишком самонадеянно, но мы решили испытать судьбу. — Джуди потерла горло. Она продолжала говорить, но уже хрипло. — И вот доктор одобрил наши родительские права. А потом появился Джинкс. Мы были уверены, что никому из нас не откажут.
— По-моему, это была хорошая мысль. Миссис Гринберг, теперь я хотел бы оставить вас до тех пор, пока вы вновь не обретете голос. Благодарю за помощь.
— Надеюсь, это действительно поможет.
Скорость, с какой она говорила, — это деталь. Люк направил лифт прямо на крышу. Теперь он понимал, почему она так полно обрисовала портрет Лэрри Гринберга. Знала она это или нет, но Джуди больше не ожидала увидеть мужа снова. Она пыталась создать ему бессмертие в своей памяти.
Джихок Отель был третьим по высоте зданием Топеки, и из бара на крыше открывался чудесный вид. Покинув лифт, Люк встретился с привычным, непрерывным шумом. Он подождал десять секунд, пока уши не "научились" игнорировать его — существенный защитный механизм, которому большинство детей обучается еще до трех лет. Хозяйка бара оказалась высокой и рыжей красавицей без одежды, не считая туфель с двойной шпилькой; ее волосы были уложены, словно спадающая патока, что делало ее рост выше восьми футов, Ока подвела Люка к крохотному столику у окна.
