Начали появляться мигающие вспышки через ожерелья огней — золотисто-желтые вспышки. Экраны Туеров покрылись помехами, когда завибрировали звуковые барьеры отдаленных сканеров. Начали исчезать огни. Огни исчезали по всему району — целыми группами и поодиночке. Над всей картиной простирался низкий зеленый туман, заполняющий долины, переваливающийся через холмы.
Вскоре стали не видны огни. Остался только зеленый туман. Он продолжал выползать под безличной луной, двигаясь все дальше и шире, пока оставался только он и ничего больше.
Шруилл следил за накопившимися численными аналогами, этими рапортами, лишенными эмоций, которые просто считали, предоставляли выводы явлений, остатки… нули. Не было показаний того, что в подземках и «муравейниках»… на улицах… на местах работы… игр умирал народ.
Нурс сидел и плакал.
«Они все мертвые, все мертвы,» — думал он. Мертвые. Это слово оставляло особое чувство в его мозгу, лишенное личного значения. Это был термин, который, вероятно, мог быть применим к бактериям… или сорнякам. Так стерилизовались площади, куда затем переносили прекрасные цветы. «Почему я плачу?» — Он пытался вспомнить, плакал ли когда-нибудь раньше. «Вероятно, было время, когда я плакал, — думал он. — Но это было так давно. Много… много… много… лет тому назад… плакал… плакал.» Теперь это стало словами, не имеющими значения. «Вот в этом беда бесконечной жизни, — думал он. — При наличии такого огромного количества повторений все теряет значение.»
Шруилл изучал зеленый туман на своих экранах. «Немного переделок, и мы сможем послать туда новый народ, — думал он. — Мы заселим его народом более безопасной формации.» Затем он стал размышлять над тем, где же они найдут этот более безопасный народ. Табло анализа в Шаре показали, что проблема Ситака была лишь одной из многих, которые им предстояло решить. Симптомы отовсюду одинаковые.
Он видел ошибку. В корне ее лежала изоляция одного поколения от другого. Отсутствие традиций и преемственности стало болезнью народа… потому что, казалось, они продолжали общение, несмотря на все репрессии, которые были использованы. Народные пословицы дадут всходы и покажут глубокие подводные течения.
Шруилл процитировал себя: «Когда Бог впервые создал неудовлетворенного человека, Он поместил этого человека за пределами Централа.»
«Но мы создали этот народ, — думал Шруилл. — Как же мы создали неудовлетворенных людей?»
Он повернулся и увидел, что Калапина и Нурс плакали.
— Почему вы плачете? — требовательно спросил он.
Но они не ответили.
Там, где заканчивался последний воздушный путь, транспорт свернул от подземки под горой и пошел по широкому наземному пути по лестеровскому ответвлению. Он вел вверх через старые туннели к диким местам и покинутым селекционерами курортам вдоль почти пустынной дороги, открытой воздушным потокам. Здесь не было сервисного освещения работ, только луна и пучки лучей прожекторов транспорта.
Случайный омнибус прошел мимо них, пассажирские места в нем занимали тихие, задумчивые пары, их отпуск по уходу за потомством закончился, и они направлялись в мегаполис. Если кто-нибудь из них и обратил внимание на этот транспорт, то тут же забыл о нем.
На крутом повороте ниже Голишского курортного комплекса Киборг-водитель сделал ряд настроек своих жизненных систем. Магистрали сужались. Мягкость передвижения транспорта исчезла, турбинный рев взмывал ввысь до почти разрушительных для слуха высот. Транспорт свернул с дороги.
Внутри узкой коробки, которая скрывала их, Гарви Дюран держался одной рукой за скамейку, а другой придерживал Лизбет, когда транспорт нырял и подскакивал на выбоинах и пригорках древней дороги справа от шоссе, прокладывая путь через заслон черной ольхи, и свернул на звериную тропу, которая шла от шоссе вверх через заросли рододендронов.
— Что происходит? — взмолилась Лизбет.
Голос водителя прохрипел через переговорное устройство:
— Мы свернули с дороги. Нет причин для страха.
«Нет причин для страха,» — думал Гарви. Мысль эта показалась такой нелепой, что он должен был подавить смешок, который, как он полагал, был близок к истерике.
Водитель выключил все внешние световые сигналы и полагался сейчас только на луну и свое инфракрасное зрение.
Присущее Киборгам зрение выявило тропу, змейкой извивающуюся в кустах. Транспорт проковылял по ней около двух километров, оставив пыльный вихрь с поднятыми сухими листьями, до той точки, где звериная тропа пересекала дорогу лесного патруля — очищенную трассу, устланную сухими козьими ивами и разбитую от прохождения патрульный машин. Здесь он свернул вправо, как огромный шипящий доисторический монстр, въехал вверх по холму, с шумом спустился вниз по другую сторону вершины, а затем на вершину следующего холма, где и остановился.
Турбины сбавили ход и затихли, а транспорт опустился на свои опоры. Появился водитель, плотная фигура с короткими ногами и блестящими протезными руками, прикрепленными для выполнения данной задачи. Панель отодвинулась, и Киборг начал разгружать груз, без разбора швыряя его вниз через стенку крапчатого болиголова в глубокий овраг.
Внутри своего помещения Иган вскочил на ноги, приложил губы к переговорному устройству и прошипел: — Где мы?
Тишина.
— Это было глупо, — сказал Гарви. — Как по вашему, почему он остановился?
Иган игнорировал оскорбительный выпад. Он, в конце концов, исходил от полуобразованного болвана. — Вы слышите, что он передвигает груз, — сказал Иган. Он нагнулся над Гарви, постучал ладонью по стенке ящика. — Что там происходит?
— Да сядьте вы, — сказал Гарви. Он положил ладонь на грудь Игана и оттолкнул его. Хирург откатился назад на скамейку напротив.
Иган пытался вскочить снова, лицо его потемнело, глаза сверкали, Бумур остановил его, прогремев: — Спокойствие, дружище Иган.
Иган уселся на свое место. Спокойное выражение лица медленно возвращалось на его лицо. — Странно, — сказал он, — как эмоции берут верх, несмотря на…
— Это пройдет, — сказал Бумур.
Гарви нашел руку Лизбет, сжал ее, просигналил: — Грудь Игана — она выгнутая и твердая, как из пласмелда. Я почувствовал это под его курткой.
— Ты думаешь, что он Киборг?
— Он нормально дышит.
— И у него эмоции. Я читаю в них страх.
— Да… но…
— Мы будем осторожны.
Бумур сказал: — Вам бы следовало больше доверять нам, Дюран. Д-р Иган сделал вывод, что нашему водителю не следовало бы двигать груз, если некоторые звуки не являются безопасными.
