- Она сказала, что вы не пришли в условленное место, и послала меня сюда.
Склонившись к свету костра, Грин читал шифровку. Потом бросил бумажку в огонь, проследил, как она на мгновенье вспыхнула крошечным ярким пламенем, истлела, и лишь затем сухо сказал:
- Сейчас же возвращайтесь к ней, передайте на словах: чемодан с бумагами Ландышева я у нее заберу в подходящий момент, скоро. К тайнику не ходил - был болен. Связи со мной пусть не ищет, отсюда я сегодня уеду. Так и передайте. Когда нужно будет - сам разыщу и документы заберу. Отправляйтесь.
"Истомин" отрицательно покачал головой, порылся в подкладке пиджака, вынул вторую шифровку. Грин снова читал. На этот раз его будто подменили. Пчелин видел, как менялось выражение его лица, как злоба и ненависть все больше овладевали им.
- Ты знаешь, о чем она сообщает мне? - спросил он странно изменившимся голосом.
Пчелин кивнул головой.
- Ты видел его? - В голосе разведчика слышалось нескрываемое раздражение.
- Да. Он приехал под видом туриста. Имеет поручение забрать материалы, добытые нами в Пореченске, и отвезти их туда... - Пчелин сделал жест. - Она сказала ему, что нет у нее на то права... Он сослался на приказ мистера Харвуда и еще на кого-то. Она отказала и предложила ему в таком случае самому договариваться с вами.
- Он настаивает на встрече со мной? - насторожился Грин.
- Наоборот, утверждает, что ему нет необходимости видеть вас, рисковать, что приказ мистера Харвуда о передаче материалов должен быть выполнен ею немедленно и независимо от вашего настроения. Тем более, ему же некогда ждать - он турист. Она страшно волнуется.
Грин размышлял.
- Вот что, - заговорил он наконец, - передайте ей: бумаги отдавать запрещаю. Мы здесь рискуем головой. Потом я встречусь с ним. Мне нужна неделя на проверку этого человека, тот ли он, за кого выдает себя...
- Он завтра же получит от мистера Харвуда подтверждение приказа и заберет у нас бумаги, - рассудительно заметил "Истомин".
- Пожалуй, ты прав, - с досадой согласился Грин. - Хорошо, завтра, ровно в полдень, я буду ждать его на даче Семена Семеновича. Приведешь его ты. Будь внимателен: возможно, чекисты уже обратили внимание на слишком ретивого туриста.
Грин ушел не прощаясь, злой.
Посланец Аллена Харвуда сказался сравнительно молодым еще человеком. Высокий, мускулистый, с широким размахом плеч, он шел гордо, даже как-то вызывающе подняв русоволосую голову. Грин стоял, прислонившись к дереву, и следил за ним. Гость поднялся на веранду и вслед за таким же молодым и сильным Степаном Истоминым прошел в комнаты.
Грин постоял еще некоторое время, притаившись за деревом, потом подошел к сараю - в щель была видна "Волга" Джима, очевидно и сам он где-то неподалеку... Разведчик осторожно выглянул за калитку - на дороге пустынно и безлюдно. Густые кроны берез и кленов нависали над высоким забором, начисто отгородившим дачу от улицы. Грин вернулся на свой наблюдательный пост, выждал еще немного, затем быстро проскользнул в дом.
Грина одолевала злоба: этот субъект пожаловал сюда для того, чтобы воспользоваться плодами его опасного труда! Ну нет!
Он рывком открыл дверь. Представитель Аллена Харвуда, широко расставив ноги, стоял посередине комнаты и в упор смотрел на него. Пружинящим шагом к Грину подошел Истомин, остановился рядом.
- Ну, здравствуйте, Грин, - сказал гость по-английски и протянул ему руку. - Почему вы не желаете вручить мне материалы по "Шедоу"?
- Потому что операция еще не завершена, - недружелюбно ответил разведчик.
- Ошибаетесь, Грин, операция окончена, - весело произнес гость по-русски.
- Кто вы? - отшатнулся Грин, пытаясь высвободить руку, стиснутую железными пальцами пришельца.
- Майор государственной безопасности Русаков, - представился гость.
В то же мгновенье левую руку Грина крепко схватил капитан Пчелин. Грин рванулся к окну, ударом ноги вышиб раму и грудью повалился на усыпанный стеклом подоконник. Отчаяние придало ему силы, он все еще надеялся вырваться, уйти, пытался губами достать до ампулы, зашитой в угол воротника. В борьбе Грин не заметил, как в комнате появились люди. Подошел полковник Соколов, строго сказал:
- Вы арестованы, Грин. Сопротивление бесполезно.
Грин понял, что проиграл, и, тяжело дыша, опустился на подставленный ему стул. Вокруг стояли чекисты, молчаливые, суровые.
