Одним словом, было решено, что наше прошлое для нас является закрытой темой. Что ж, и в нашем, на первый взгляд уникальном положении, были свои минусы и издержки – всё на свете имеет свою цену и оборотную сторону.
Правда, Мишка сам не удержался от ностальгической «вылазки в прошлое» – как-то он всё-таки навестил своего давнего знакомого, Сергея Колотвинова, того человека, который явился для него в своё время прототипом капитана. Правда, пришёл в гости Мишка под видом старинного приятеля их общего друга покойного Михаила Беркутова.
И обнаружил, что не старый ещё профессор Колотвинов умирает от рака лёгких.
Мишка, который, несмотря на все причуды и некоторые странности характера, свойственные гениальным людям, был доброй душой, не удержался и пообещал старому приятелю «билет в другую жизнь».
Колотвинову оставалось жить от силы месяц-другой, и Мишка стал обдумывать, как сделать так, чтобы выдернуть его из мира Земли, но чтобы при этом никаких подозрений у окружающих не вызывать.
Прообраз Монарха сейчас, в основном, находился дома после перенесённого курса химиотерапии, днём оставался один, и, к счастью, на квартире у него имелся, подключённый к Сети компьютер. Правда, подключение было модемное, а днём нагрузка на телефонные линии часто мешает иметь устойчивое скоростное соединение. Если вообще позволяет таковое.
Поэтому Мишка пошёл даже на то, чтобы протащить туда по согласованию с хозяином квартиры «выделенку».
Мишка держал это в тайне от всех, кроме меня, Монарха и Премьера.
– Ты с ума сошёл! – сказал я. – Сам борешься за непосвящение всех родственников, а сам!… Ну, ладно ты хочешь забрать сюда этого Колотвинова, но ты не думаешь, что он кому-то что-то расскажет? Своим домашним или второму вашему приятелю этому писателю, чёрт побери?
– Попрошу не выражаться так о моём прототипе! – с шутливым возмущением сказал Премьер, поскольку беседа происходила в совершенно неофициальной и сверх конфиденциальной обстановке.
– Да я не выражаюсь, но, всё-таки! Если мы будем так рисковать…
– Да я понимаю, – кивнул уже серьёзно д'Олонго, – хотя и не против повстречаться с тем, с кого Михаил в какой-то степени делал меня. Однако, ты прав: нужно соблюдать осторожность.
– Да вы не волнуйтесь, всё нормально. Я же ничего никому не показываю, кроме самого Колотвинова. А он – лицо заинтересованное, так сказать, будет молчать. Я приеду со шлемом и нужным софтом, когда Сергей будет дома один, переправлю его сюда, всё в компе уберу и уеду. Ну, печально для родственников, конечно: в их отсутствие человеку стало плохо, впал в какое-то подобие комы. Зато ему самому будет хорошо.
– Ну, а если он как-то что-то намекнёт, кому-то что-то скажет? Например, действительно, прототипу Премьера? Они ведь близкие друзья!
– Ерунда. Сочтут чудачествами умирающего, прости господи. А если что-то долетит до слуха того же прототипа нашего Премьера – тоже не страшно. Будет у него лишняя тема для новой сайенс-фикшн. Он тут, кстати, наконец-то стал печататься. Я вот даже книжку купил.
– Не люблю фантастику, – отмахнулся я, – тут сама жизнь, как фантастика, и даже похлеще. Смотри Мишка, нас подставляешь, можно сказать.
– Да не волнуйтесь, – повторил господин Советник. – Как, ваше Величество, надеюсь, вы не возражаете?
Монарх задумчиво пощипал бородку.
– Говоришь, он – возглавлял местное монархическое отделение?
– Да, именно так. Потомственный дворянин, и вообще – наш человек.
– Если так, то он может быть мне очень полезен, помимо всего прочего, – заявил Колот Винов. – Я желаю видеть этого господина при своём дворе!
В общем-то, всё прошло спокойно: профессор скончался в ещё очень молодом возрасте, поскольку земная медицина была, к сожалению, бессильна, а у нашего Монарха появился новый друг и ближайший Советник по вопросам Монархии и Самодержавия.
Самое поразительное, что они действительно подружились. Не знаю, как остальные, а я временами я даже немного ревновал Монарха. Однако, «прототип», действительно, оказался приятным, добрым и, к тому же интеллигентным человеком. В общем-то, как и наш Монарх, и сам очень быстро завоевал уважение и любовь всех в нашей, с позволения сказать, компании. Более того, благодаря хорошим связям в научном мире, он оказывал нам неоценимую помощь в нашей работе на Земле.
В общем, всё шло, как шло, но почему-то так сложилось, что осень для всех нас стала неким рубежом, этапом перемен.
Как-то почти ровно через год с момента, когда мы познакомились с Сашей Щербаковым, мы устроили небольшое выездное совещание на даче, купленной на нашу фирму в совершенно очаровательном месте.
Погода, правда, по словам очевидцев, была гораздо хуже, чем в прошлом сентябре, но у нас там имелась отличная баня, откуда можно было бултыхнуться в уже очень прохладное озеро.
Конечно, мы могли себе позволить устроить подобное совещание в любой точке Земного шара, но всё хорошо в меру.
Мы прекрасно попарились, поныряли до пупырышков, снова попарились и снова поныряли и сейчас сидели в креслах в гостином зале дачи, уже в меру голодные, ожидая пока два гвардейца подадут нами шашлыки. Мы были в своеобычном для верхов составе, только в этот раз не было фон Анвара, поскольку кому-то всегда нужно было оставаться у руля власти в «том» мире.
Мы попивали красное сухое вино, закусывая небольшими кусочками пастромы и все пребывали в том полузадумчивом расслабленном состоянии, в которое ввергает настоящая русская парная. За окнами покачивались на осеннем с мелким дождиком ветру сосны, а внутри дома вкрадчивое тепло камина напоминало о тепле, которое только что дарили нам банные полки.
Всё произошло неожиданно, как всё неожиданное: посреди комнаты возник человек. Он был одет совершенно иначе, чем в первый раз, но я узнал его: это был тот самый молодой парень, который сообщил нам о сумках с деньгами Калабанова, а потом испарился. В тот раз я не видел, как он появился, но сейчас почему-то был абсолютно уверен, что и тогда он появился точно также, как и исчез – неожиданно и ниоткуда.
Вообще незнакомцу повезло, что с нами не было фон Анвара – этот мог бы и выстрелить. Ни у кого из нас оружия не было, мы сидели, замотанные в простыни, но я не поручился бы, что у Галямова не оказалось бы чего-то убийственного и на голом бедре. Тем не менее, я успел уловить, что и Монарх, и Премьер, как люди военные, явно сделали непроизвольные движения руками в поисках оружия.
– Не удивляйтесь внезапности моего поведения, – сказал незнакомец, – и прощения прошу за некоторую бестактность. Моё имя Аврелий Морон.
– Хороша «некоторая бестактность»! – воскликнул Монарх. – Вы откуда взялись, молодой человек?
