Только сейчас странники поняли, что находятся на верхнем из бесчисленных ярусов гигантского леса. В красноватом полумраке, царившем внизу, они так и не сумели разглядеть землю; неохватные ветви, тянувшиеся во все стороны от чудовищных стволов, сходились и расходились, их покрытые большими пурпурными листьями отростки то перекрещивались, то врастали друг в друга; развилки и места, где ветки переплетались особенно густо, были усыпаны гниющей листвой, поросшей травами и мхом. Эти поляны, иногда обширные, иногда совсем крошечные, как будто парили в воздухе, похожие на алые, багровые, оранжево-желтые облачка, и Конан различал вблизи них неясное движение - какие-то твари копошились и мелькали там, почти невидимые в вечных сумерках циклопических джунглей. С верхнего яруса свисали канаты лиан, усеянных розовыми соцветиями; одни можно было обхватить рукой, толщина других оказалась не меньше, чем у винной бочки. Среди этих багровых стеблей порхали странные существа - не то птицы, не то огромные летучие мыши с кожистыми крыльями; они вились над полянами и пурпурной листвой, иногда падая вниз с протяжными, похожими на стон, воплями.
Рина вздохнула и выпрямилась, отбросив волосы на спину.
- Может быть, нам надо спуститься туда? - Девушка ткнула дротиком в отверстие. - Храм, который мы ищем, наверняка стоит на твердой земле.
- Храм огромен, - возразил Конан, - не меньше этих деревьев. Мы увидим его и сверху, а двигаться здесь куда безопаснее. Там, - он сплюнул в дыру, - полно всяких тварей. И еще я думаю, что святилище находится не в лесу, а гораздо глубже. Помнишь, что сказал Учитель? У самых колен гигантов... Наверно, за красной равниной есть спуск вниз - пропасть или подземные ходы...
- Только не это! - Рина передернула плечами. - Хватит с нас тех подземелий, что остались позади!
Конан не ответил. Поднявшись с колен, он обтер клинок полой туники, сунул его в ножны и тяжело зашагал к огромному отверстию дупла, сматывая по дороге веревку. Спать, - стучало у него в голове; съесть пару лепешек, выпить воды и уснуть. Внезапно он почувствовал, что силы его на исходе.
Когда некоторое время спустя путники покинули свое убежище, розовые тучи все так же метались в вышине, заливая джунгли потоками красноватого света. Видно, пока они отдыхали, прошел дождь - в огромных чашах листьев застыла чистейшая влага, прохладная и свежая. Сняв туники, сбросив сапоги, Конан и Рина вволю плескались, стараясь не глядеть друг на друга; вода смыла не только пот и пыль, но и воспоминания о жутком чудище, невидимом страже вулкана, едва не завладевшем их душами и плотью.
Перекусив лепешками и сушеным виноградом, они тронулись в путь - два крохотных существа, затерявшихся среди гигантского леса, среди чудовищных стволов, уходивших вниз и вверх на тысячи локтей. Где-то под ними таилась земля, мрачная и темная, не знавшая от века ласки солнечных лучей; над головой, скрывая небеса нижнего мира, плыли облака, плотные и непроницаемые, как груды туранских ковров. Возможно, тут вообще не было неба - только каменный свод необозримой пещеры, задрапированный покрывалом розовато-алых туч. Конан не думал об этом; он стремился вперед и вперед, к рубежам пурпурной равнины, к пропасти, провалу или расселине, позволившей бы достичь дна подземного мира.
Так день за днем они странствовали по верхнему ярусу гигантского леса, перебираясь с ветви на ветвь, минуя поляны с алыми, оранжевыми и багряными травами, обходя чудовищные колонны деревьев, подпиравших небеса, ночуя в дуплах, похожих на просторные пещеры. Время здесь текло незаметно, так как ночная тьма не сменяла свет, и солнце, луна и звезды не кружились в вечном хороводе, напоминая об ушедших месяцах и годах; казалось, даже боги не властны над этим миром тихого покоя, одетого в багряные краски осени. Конан отсчитывал дни от перехода до перехода; когда колени начинали подгибаться, ноги тяжелели, и мешок начинал давить на плечи, приходила пора отдыха и сна. Пошарив за поясом, киммериец доставал свой заветный флакончик и, вдохнув бальзама, направлялся к ближайшему стволу, к поляне, заросшей кроваво-красными травами или мягким мхом. Присутствие Рины уже не тяготило его; с тех пор, как они разделили глоток снадобья - там, в вулканическом тоннеле, - Конан больше не стеснялся своей спутницы. Поневоле она тоже прошла причастие арсайей, и это в каком-то смысле уравнивало их - если не до конца, то хотя бы отчасти.
Покой и мир, царившие среди пурпурных вершин, не были неизменными; иногда Конану приходилось браться за меч, а Рине - раскрывать свою сумку с дисками. К счастью, опасности всегда приходили с нижних ярусов, и к счастью, девушка умела если не предупреждать, то предвидеть их. В один из дней - вернее, условным утром, когда путники, покончив с трапезой, собирались двинуться в путь - она вдруг встревожилась и велела Конану спрятать дорожные мешки обратно в дупло. Торопливо оттащив поклажу к задней стене просторного сухого убежища, киммериец встал у входа, наблюдая, как Рина ходит по поляне среди красных трав и черных колокольчиков. Она то склоняла голову к плечу, то замирала на месте, прикрыв глаза и к чему-то прислушиваясь, то быстрым шагом отступала в сторону, словно где-то под ней скользил невидимый хищник, готовясь броситься на жертву.
Наконец Конан не выдержал.
- Что там? - крикнул он, потянувшись к рукоятям мечей. - За нами следят?
- Тише, - девушка махнула рукой. - Иди сюда, только осторожней. И приготовься!
Обнажив клинки, Конан приблизился и бросил быстрый взгляд на Рину. Тяжелая сумка с дисками, что оттягивала ее пояс, была расстегнута, милое личико девушки казалось сосредоточенным и суровым.
- Юркая тварь, - пробормотала она, - и очень большая. Как бы нам не пришлось...
Внезапно Рина отскочила в сторону, вытянув руку и показывая на некое место в траве, выглядевшее, как полагал киммериец, вполне безобидным.
- Тут, Конан, тут! Руби! - Стальной диск сверкнул в ее пальцах, гибкая фигурка замерла в напряжении.
Алый травяной покров вспучился, стремительно превращаясь в невысокий холм; раздался треск рвущихся корней, почва раздалась под мощным напором, и на поверхность вынырнул остроконечный бивень. Толстый - Конан не смог бы охватить его обеими руками - и длинный, как копье фалангита! Свистнули мечи; киммериец едва успел разглядеть клыкастую пасть под костяным наростом, яростный глаз, горевший дьявольским пламенем, и гибкую шею в пунцовой чешуе - или то было туловище гигантского змея?
Он рубанул наискось обеими клинками, высекая из этого живого бревна кровавый клин плоти. Огромная рана брызнула алым, и голова чудища, увенчанная страшным бивнем, словно надломилась; оно слепо таращилось на киммерийца, раскрывая бездонную пасть. Вдруг Конан заметил, что круглый яростный зрачок твари потух, рассеченный стальным диском - этот монстр не видел его! "Когда же малышка успела..." - подумал он о Рине и ударил снова, стараясь держаться подальше от жутких челюстей.
