Мэтьюс положил свой экземпляр заключения на стол и откинулся на спинку кресла, приготовившись дать несколько пояснений.
– После нормальных родов или даже правильно проведенного искусственного аборта матка обычно сама сокращается, останавливая таким образом кровотечение. Но в данном случае большая часть плаценты осталась внутри, и стенки матки были разорваны, поэтому кровотечение естественным образом не прекратилось. Пациентка умерла от потери крови в считанные часы.
Хендерсон тихо выругался, уставившись в заключение.
– Но... ведь кто-то в клинике должен был заметить кровотечение, недоуменно предположил Джон.
Мэтьюс был явно подавлен всей этой историей.
Должен был, но не заметил. После аборта всегда бывает кровотечение. Это нормально. Что там не заметили или сочли возможным оставить без внимания, так это сильное, безостановочное кровотечение. И я легко могу представить, что его не заметили, если учесть низкий уровень профессионализма в данной области медицины. Вы должны понять, что клиники, специализирующиеся на абортах, не похожи на обычные. Там существует колоссальное давление двух факторов: денег и страха.
С одной стороны, аборты выгодны: вы можете заработать кучу денег за короткое время с приложением минимальных усилий. Чем больше операций вы проводите, тем больше денег зарабатываете, – поэтому возникает естественное желание проводить их как можно быстрее и экономить время в ущерб качеству. Если вы сводите всю операцию всего к нескольким минутам, вы начинаете работать на конвейере и уже не нанимаете квалифицированных медсестер себе в помощь, поскольку они слишком педантично относятся к таким мелочам, как стерилизация инструментов, соблюдение санитарных условий и прочее. Все это отнимает время, а у вас в очереди может сидеть около тридцати женщин. Поэтому вместо них вы нанимаете санитарок – зачастую имеющих весьма поверхностное образование, которые ассистируют, помогают и наблюдают за пациентками и которые в большинстве своем поступают на эту работу из идейных соображений. Они глубоко преданы делу борьбы за легальные аборты и не собираются ставить под угрозу это дело, поднимая лишний шум.
С другой стороны, вы испытываете сильное политическое давление, которое заставляет вас все теснее сдвигать в круг фургоны, чтобы защититься от нападок, разоблачений, попыток навязать вам правила и нормативы. Если вы совершаете ошибку, то меньше всего вам хочется, чтобы о ней кто-то узнал, особенно ваши коллеги. В этой сфере медицины действует неписаное правило: не доноси – не создавай неприятностей. Присовокупите к вышесказанному самих женщин, идущих на аборты. Большинство обращается в клиники тайно. Они приходят туда тайно, уходят оттуда тайно, они даже часто используют вымышленные имена, а если после операции возникнут какие-то осложнения, они, скорее всего, никому не скажут об этом, поскольку боятся огласки – особенно это касается молодых девушек, и иногда... – Мэтьюс поднял папку и бросил ее обратно на стол для пущей выразительности, – иногда результат таков. А вся эта история держалась в тайне, с начала и до конца. Любому потребовался бы ордер на обыск, чтобы хотя бы просто узнать о случившемся.
– А губернатор Слэйтер знал об этом? – спросил Хендерсон.
Мэтьюс понимал всю щекотливость вопроса и немного поколебался, прежде чем ответить.
– Он знал, что его дочь умерла в результате аборта, да. И именно я сообщил ему об этом.
– М-м-м... когда это было? – спросил Джон.
– На следующий день... это была суббота. Хиллари умерла в пятницу, вскрытие мы производили на следующий день, и тогда... – Мэтьюс поерзал на месте и с удрученным видом поводил глазами по сторонам.
– И тогда губернатор пришел посовещаться с доктором Лиландом Греем, своим личным врачом, который занимался случаем Хиллари. Я присутствовал при их встрече, чтобы сообщить о своих выводах.
Хендерсон поднял руку.
– Подождите, доктор. Позвольте мне убедиться, что я все правильно понимаю. Вы говорите, доктор Грей сел рядом с губернатором и в недвусмысленных выражениях сообщил ему о том, что случилось с Хиллари?
– Именно так, сэр.
– И вы сказали губернатору, что Хиллари умерла после неудачного аборта?
– Я описал ему причину смерти теми же словами, которые вы только что от меня слышали.
– Тогда... откуда появилась версия с передозировкой ворфарина?
Мэтьюс вздохнул и уставился на папку с заключением.
– Джентльмены, я выполнил свою работу максимально добросовестно. Я произвел вскрытие и сообщил о своих выводах лечащему врачу, доктору Грею. После этого я вышел из игры. Доктор Грей заполнил свидетельство о смерти, изменив содержание последнего параграфа с указанием причины смерти и написав, что последнзя наступила в результате передозировки ворфарина. И, как вам известно, именно эту версию сообщили прессе, с ведома и при полном одобрении губернатора. Очевидно, что основные пункты моего заключения были... передернуты, проигнорированы.
– Они сдвинули фургоны в круг, – сказал Джон. Мэтьюс кивнул.
– Вы правильно понимаете.
– И... и все это время вы все знали и молчали? Вы ничего не предприняли?
– Попробуйте сами как-нибудь. Просто увидите, что будет. С доктором Греем лучше не связываться, если ты дорожишь своей работой.
– Похоже, вы тут наведете шороху, – колко заметил Хендерсон Джону.
Джон перевел взгляд на сумку с камерой на полу.
– Хорошо... а что вы сейчас думаете, доктор Мэтьюс? Вы ведь заговорили об этом. Мэтьюс пожал плечами.
– Губернатор уже предал историю гласности, так что все в любом случае выяснится, а кроме того... – он указал пальцем на ордер, – вы меня вынудили.
Джон осторожно потянулся к сумке с камерой.
– Ну, поскольку вы уже в некотором смысле предали факты гласности... и губернатор тоже...
– И кто-то начнет задаваться вопросом, почему он все время считал причиной смерти передозировку ворфарина и лишь недавно узнал о том, что это было маточное кровотечение...
– Да, верно.
Мэтьюс поколебался, а потом продолжил:
– И поскольку начнут искать виноватого и кого-то найдут обязательно...
– Вас, вы считаете?
Мэтьюс на миг задумался, а потом сказал:
– Устанавливайте аппаратуру.
Джон широко улыбнулся и раскрыл сумку.
– Возможно, на это уйдет некоторое время. У меня нет оператора, так что мне придется все делать самому. Мэтьюс встал из-за стола.
– Позвольте помочь вам. Я могу установить штатив.
– Где тут розетка – подключить эти лампы? – спросил Хендерсон.
Прожектора освещали стену в приемной в Центре охраны человеческой жизни. В тени, черным силуэтом на фоне яркой белой плоскости, сидела Мэри, которая откровенно и прямо отвечала на вопросы Лесли Олбрайт, репортера Шестого канала, в то время как телевизионная камера, установленная на треноге рядом с Лесли, снимала все происходящее.
