У Кэтрин немного полегчало на душе, потому что телега потихоньку катилась по мосту, приближаясь к плавному подъему узких центральных арок. Ремонтники, среди которых мог оказаться Гаррет, остались позади. Кэтрин отмечала пройденный путь по вывескам пивных. Она уже миновала свежевыкрашенную «Гостиницу на мосту» и мрачную подворотню «Исповедника». Из открытых дверей «Танцующей панды» лились звуки скрипки: наигрывали старую народную песенку с бессмысленными словами о каких-то тощих сосисках.
Впереди показалась вывеска «Крылатого человека» с изображением грозной фигуры, взмывающей над вершиной холма. Стоит пройти «Крылатого человека», и опасность миновала.
Но тут телега наткнулась на выбоину в мостовой, и правое переднее колесо слетело с оси. Колесо, виляя, покатилось дальше само по себе. Телега осела набок, бочки покатились с нее, и Кэтрин едва успела отпрыгнуть в сторону, когда один бочонок раскололся, выплеснув на дорогу шипучую жидкость цвета мочи. Лошади зафыркали, натягивая вожжи. Извозчик выплюнул табачную жвачку и полез вниз, изображая всем видом угрюмое равнодушие, как будто такие неприятности случаются с ним каждый день. Кэтрин слышала, как он шепнул на ухо лошади что-то на зверином языке, успокаивая животное.
Кэтрин понимала — ничего не остается, как идти дальше. Но не успела она сделать и нескольких шагов — поспешной походкой, неловко покачивая мешками, — как увидела Гаррета Киннера. Тот как раз выходил из «Крылатого человека».
Он улыбнулся:
— Ты что, никак спешишь?
Кэтрин покрепче ухватила мешки, как будто собиралась отбиваться ими. Она решила молчать, словно его здесь и нет вовсе, хотя взгляды их на миг столкнулись так, что только искры не полетели.
— Ты, Кэтрин, большая выросла, сильная…
Она шла дальше. Каждый шаг растягивался на целую вечность. Какая дурость — идти через Двадцатиарочный мост, когда в обход было бы всего на час дольше! И зря она задержалась у Питера, хоть у того и были самые лучшие намерения.
— Помочь донести мешки?
Краем глаза она видела, что он сходит с крыльца, подтягивая на ходу измазанные в грязи штаны. Гаррет Киннер был тонкий, как змея, сплошные кожа да кости, с виду и не угадаешь, какой сильный. Он потирал ладонью острый бритый подбородок. Длинные черные волосы были сальными, как вода после мытья посуды.
— Отойди, — прошипела Кэтрин с отвращением к самой себе.
— Уже и поговорить нельзя?
Кэтрин ускорила шаг, нервно оглядываясь по сторонам. На мосту вдруг стало пусто. Все дома и лавки впереди закрыты ставнями, вокруг тишина. От телеги с бочками доносился шум голосов, но там никто не обращал внимания на происходящее у дальнего конца моста.
— Оставь меня в покое, — сказала Кэтрин. Он шел почти бок о бок с ней.
— Это что еще за разговоры, Кэтрин Линч? А я-то еще предлагал мешки донести! Кстати, что там у тебя?
— Не твое дело.
— Это уж мне судить. — Кэтрин не успела опомниться, а он уже выхватил мешок, который она несла в левой руке. — И ты это тащила от самого парома в Ярроу?
— Отдай мешок! — Она протянула руку, но он отдернул мешок и издевательски усмехнулся. — Это мое!
— Сколько дают за свиную голову?
— Тебе лучше знать. Тут всего одна свинья поблизости. Они прошли мельницу, стоявшую за «Крылатым человеком».
Между мельницей и следующим, шестиэтажным зданием был проход, оставшийся на месте старинного, невероятно узкого дома. Гаррет, так и не вернув Кэтрин мешка, свернул в проулок. Дошел до парапета у края моста и заглянул через него. Порылся в мешке и вытащил свиную голову. Кэтрин не рискнула войти в переулок и издали следила за Гарретом, который держал свиную голову над водоворотом.
— Можешь забирать свое имущество. Только подойди поближе.
— Чтобы ты сделал, как в прошлый раз?
— Не припомню, чтобы ты жаловалась.
Он выпустил голову из рук и тут же снова подхватил. У Кэтрин сердце перевернулось.
— Сам знаешь, мне нельзя было жаловаться.
— Я недорого прошу за свиную голову, а? — Свободной рукой он неловко расстегнул ширинку и выпустил наружу своего бледного червя. — В прошлый раз ты от этого не померла. Почему бы не повторить? И больше я не буду к тебе приставать.
Она смотрела на его напрягшийся член.
— Ты и в прошлый раз то же говорил.
— Да, но в этот раз я слово сдержу. Ну, Кэтрин, будь умницей, иди сюда и получишь свою свинью.
Кэтрин оглянулась через плечо. Никто не станет вмешиваться. Ломовая телега перегородила мост, и с южного конца никто не подъезжал.
— Пожалуйста, — взмолилась она.
— Всего разок, — сказал Гаррет. — И решайся поскорей, девочка. Эта свинья оттягивает мне руки.
Кэтрин стояла в освещенной свечами кухоньке вдовы — старуха, повернувшись к ней спиной, раздувала угли в черной железной печи. Она ворошила их, пока угольки не зашипели, словно рассерженный кот.
— Ты шла пешком от самого парома? — спросила вдова.
— Да, — кивнула Кэтрин. В кухне пахло дымом.
— Это для всякого не близкий путь, а уж тем более для шестнадцатилетней девочки. Надо бы поговорить с твоим отцом. Я слышала, он работает на Двадцатиарочном мосту.
Кэтрин беспокойно заерзала.
— Я люблю ходить пешком. И погода хорошая.
— Так говорят. А все же вечера еще холодные, а по пути от Ярроу можно натолкнуться на таких типов, с какими лучше бы не встречаться в безлюдном месте.
— Я вернусь до темноты, — сказала Кэтрин, почти не сомневаясь, что ей это не удастся. Если опять идти в обход, чтобы не встречаться с Гарретом Киннером, — точно не успеть. Дорогу, которой она обычно возвращалась домой, он отлично знал, а обходной путь окажется гораздо длинней.
— Ты уверена?
— Мне больше ни к кому не надо заходить. Я от вас прямо домой, — объявила Кэтрин, протягивая вдове единственный оставшийся мешок. Вдова Грейлинг отвернулась от печи, обтерла руки о передник.
— Положи на стол, будь добра. Кэтрин положила мешок.
— Одна свиная голова и двадцать свечей, все как вы просили, — жизнерадостно зачастила она.
Вдова, постукивая палкой, проковыляла к столу и открыла мешок, не сводя глаз с девочки. Она взвесила свиную голову на ладони и опустила на стол мордой к Кэтрин. Черные глазки поблескивали, задорный пятачок заговорщицки ухмылялся ей.
— Хорошая голова, — похвалила вдова, — но их должно быть две?
— Вы никак не обойдетесь одной до следующего раза? Я тогда принесу сразу три.
— Обойдусь, что ж поделаешь. У мясника из Шилда что-то не так?
Кэтрин подумывала притвориться растеряхой, будто она и не заметила, что в мешке только одна голова. Но она слишком хорошо знала вдову Грейлинг. Ее не проведешь.
