к старой подруге первой категории. После нескольких метров девушка смогла встать, и медленно направилась к инвалидной коляске с пожилой женщиной с серыми волосами, торчащими под черной облегающей шляпой с тонкими полями.
— Чтобы ты не сделала, я помню, как ты приходила ко мне, как смеялась, рассказывала про новые фильмы. Ты стала мне дочкой. Я тебя люблю. — Топтунья размахнулась и воткнула иглу прямо в живот девушки.
— Ай! — Наташа согнулась от неожиданной боли. Она рассчитывала, что укол будет сделан в другое место.
— Совсем старая стала! — Рявкнул Урод.
— Старая и больная! Прошу заметить! Ну, промахнулась. Наташенька, от укола не умрешь. — Топтунья развернулась корпусом к шкафу и взяла еще один заправленный шприц. — А это для бодрости. — На этот раз игла угодила в правое плечо.
— Смотри, Топтунья, тебя за это мучительной смертью убьют, как ты и боялась. И меня за собой потянешь, бабка. — Урод окончательно утратил способность изображать веселый настрой, его голос задрожал, а черный потрепанный костюм зашелестел от движений хозяина.
— На мой халат, думаю, сообразишь. — Топтунья сняла свой длинный черный драповый халат и протянула девушке, а сама оставшись в обтягивающей водолазке и протертых лосинах, поехала на коляске к прозрачной капсуле с надписью «Утилизация».
Наташа приняла халат и, словно сейчас не было двухкилометровой пробежки на самом высоком пульсе, направилась к Уроду.
— Спасибо тебе! — Девушка накинула халат на голову Уроду и обвязала поясом руки. Жертва даже не сопротивлялась.
— И тебе спасибо! — Еле слышно произнес мужчина, наощупь ища теплое тело, но безуспешно, Наташа уже стояла рядом с Топтуньей напротив большой капсулы.
— Мы поедем по наклонной горке, это почти безопасно. Завези меня по ступенькам. Когда мы спустимся, моя коляска может сломаться. Возможно, тебе придется меня нести. Еще на несколько часов твоих сил хватит на нас двоих. Беги налево от горки вперед, там должны быть лучевые. Беги и не останавливайся! Поняла? — Топтунья говорила быстро и уверенно, будто вынашивала этот план долгое время.
— Поняла. — Девушка с легкостью подняла коляску и занесла в капсулу, а затем сдвинула створки с внутренней стороны.
Двое людей оказались в прозрачной трубе. Топтунья нажала на кнопку. Пол ушел из-под ног. Темнота. Наташа почувствовала резкий удар бедренными костями обо что-то твердое и покатилась с огромной скоростью в неизвестность. Так продолжалось несколько минут. Пока не случился новый удар. На этот раз девушка упала всей левой стороной своего тела. Рука обездвижилась и не ощущалась. Наташа попробовала шевельнуться. Сверху что-то мешало. Она попробовала сжать и разжать правый кулак — получилось. Попробовала поднять локоть — не вышло, тогда девушка с усилием попробовала снова — послышался звук вращающегося колеса.
— Топтунья! Ты здесь? Твоя коляска на мне. — Наташа спрашивала шепотом, боясь невидимого третьего лица. — Топтунья! Ау! Топтунья. — Продолжила она чуть громче. — Топтунья! Ты жива! Топтунья? — Девушка долго звала свою подругу, в конце перейдя на крик. Никто не отвечал. Стало ясно, Топтунья мертва или…
«Я умерла!» — С воодушевлением подумала Наташа. «Да, иной мир существует, он такой. Тут тьма и тишина».
Девушка встала, покачнулась, прошла пару шагов вперед и осмотрелась. Слева вдалеке виднелся голубой свет. Резко почувствовался холод и невыносимый запах сырости.
«Нет, это я еще жива».
Наташа расстроилась и вспомнила все слова Топтуньи.
«Нужно бежать».
Она побежала. Дорога была непростой, но протоптанной. Девушку не пугали развалившиеся засохшие корни деревьев над землей. Не пугали и острые слегка замерзшие глубокие лужи, колючие кусты. Все лишь указывало верную дорогу: слева куст, значит, нужно отбежать немного направо, пенек посередине — нужно нащупать ровную дорожку с лужей безо льда. Откуда она все это знала? Нечто бессознательное вело девушку. Боли и усталости не было. Через несколько часов стало светлеть. Солнце пробивалось сквозь непроходимые слои мусора. Наташа выбилась из сил и упала без сознания. Лучи осветили ее пухлые синеватые губы, оттопыренный мизинец на сломанной левой руке, порванное теперь грязно-бурое платье, раскиданные по траве, будто только что уложенные, каштановые волосы, грязные разорванные мокасины одного цвета с платьем, сквозь грязь и траву виднеющуюся белую прозрачную кожу.
Глава 6
— На Урале, в городе Кургане,
в день шахтера или ПВО
направлял товарищ Каганович
револьвер на деда моего.
Выходил мой дед из кабинета
в голубой, как небо, коридор –
мимо транспарантов и портретов
мчался грозный импортный мотор.
Мимо всех живых, живых и мертвых,
сквозь леса, и реки, и века,
а на крыльях выгнутых и черных
синим отражались облака.
Где и под какими облаками,
наконец, в каком таком дыму,
бедный мальчик, тонкими руками
я тебя однажды обниму? 2 — После каждой строчки Миша делал паузу. — Грустно, грустно. Где мой мальчик, где? — Старик вздохнул, захрипел и сплюнул через левый бок все, что чесало в горле. — Ох! Как вспомню! Ванька! Лежишь тут, читаешь? А никого не обнимешь. Не видать тебе тут ни бабы, ни похабы. Ууу! — Старик завыл, как волк. — Мальчик мой, ждет меня. Если Машка не нашла там никого. А то и не узнает отца-то. — Миша посмотрел на Ваню: он не реагировал на возгласы соседа. Это разозлило старика, и он кинул в ничего не подозревавшего своей перчаткой с оторванными пальцами. Ваня не сказал ни слова, а лишь припрятал перчатку под голову. — Да ну тебя! — Миша опять плюнул под свою кушетку. И почувствовал резкий приятный аромат, разрушающий обычный запах сырости. — Вот это у меня слюни! Хех!
— Сюрприз! — Илья с девушкой в руках неожиданно появился перед Ваней и Мишей. — Может вона закинуть ее в озеро, пока свежатина. Ха-ха-ха! Не пойму дышит-нет. — Не дожидаясь ответа, Илья отнес девушку в дальнюю комнату и положил на новую чистую кровать, прикрыв ее своей шубой. Около минуты он смотрел на нее неподвижно, понимая умом, что нужно возвращаться к озеру.
Миша и Ваня лежали на солнце в ошеломлении.
— Я уж думал, никто к нам не явится. — Нарушил
