– Ну что ж, хорошо. Постарайтесь все же проследить, чтобы не было несчастных случаев. Раз грунт сыпучий, нужно постоянно объяснять рабочим, что страховка – насущная необходимость. Вот вам деньги, заплатите людям за неделю. – Мито Сузуки протянул профессору тонкую пачку банкнот достоинством в десять и двадцать рандов. Двадцатки предназначались для сотрудников университета, десятки – для рабочих.
– Благодарю вас. – Мугаби спрятал деньги под рубашку.
– Не хотите ли взглянуть на этот рисунок? – Сузуки протянул профессору лист бумаги с карандашным наброском. – Я полагаю, что храм имел примерно такую форму в плане. Вот здесь в северной части проводились массовые обряды на площади перед воротами. Люди шли сюда пешком из бухты, совершая своего рода паломничество. Избранных пускали за первые ворота, во внутренний дворик. Что вы думаете о самих колдунах, профессор? Они приезжали вместе с остальными или жили на острове?
– Я думаю, что кто-то жил на острове, в самом храме или поблизости. – Профессор помолчал, обдумывая следующую фразу. – Мы нашли немало ценностей, а они требовали охраны. Как бы люди не боялись гнева потусторонних сил, но жажда наживы всегда оказывается сильнее. Мне кажется, на острове жили и колдуны, и какие-нибудь воины для охраны.
– И заметьте мы не нашли даже подобия кладбища.
– Скорее всего вы правы, жертв и умерших просто сбрасывали в море с южного обрыва. Сомнительно, чтобы тела перевозили на материк.
– Рад, что вы пришли к тем же выводам. – Доктор несколько раз прошелся по дворику. – Вы не откажетесь позавтракать со мной?
– Это для меня большая честь. – Мугаби с готовностью поклонился.
– Тогда пойдемте. Я попросил принести еду сюда, зная, что вы появитесь.
Мугаби последовал за японцем в обход виллы, в маленький уютный садик, где под раскрытым огромным зонтом накрыли простой завтрак. Мугаби не довелось получить какое-то специфичное воспитание, но все же Кейптаун – не самый край света, так что с основными правилами поведения за столом он был знаком. Тем более что стараниями Мито Сузуки археологов снабжали неплохо. Рабочие, конечно же, довольствовались сублимированными продуктами и свежими фруктами и овощами, которые привозили из Истерфонтейна на лодках местные торговцы, но для научного состава экспедиции японец не скупился.
За завтраком они продолжили обсуждение гипотетического храма культа Вуду, возможно, некогда располагавшегося на острове, причем Мугаби неизменно соглашался с выкладками Сузуки, что и не удивительно. Ему очень были нужны деньги японца. По местным меркам суммы вкладывались огромные, хоть пока что они не так уж сильно и окупались. Но профессор старался не думать о финансовой или правовой стороне экспедиции, это его не касалось ни в какой мере. Его забота – раскопки, точное их соответствие плану. Ну и, разумеется, предварительный отбор найденных предметов, потому что крайне желательно, чтобы был результат в виде некоторых материальных ценностей. Все остальное – эмоции, подозрения и лишние вопросы – может только помешать в работе.
Были и другие причины, по которым профессор предпочитал помалкивать и не говорить лишнего. Доктор Сузуки – личность в археологическом мире довольно известная, но не все воспринимали его одинаково хорошо. Дело в том, что Сузуки, будучи фанатичным археологом, очень удачливым и великолепно образованным, не слишком трепетно относился к научной стороне этого дела. Кое-кто даже осмеливался называть его «черным археологом». Работая быстро, мобильно, часто даже рискованно, японец иногда находил настолько уникальные вещи, что почтенные кабинетные работники музеев только разводили руками. Подобная деятельность приносила хорошие деньги, которые позволяли Сузуки опережать всех остальных еще на шаг в поисках древностей и редкостей. Любой музей мира был бы рад постоянному сотрудничеству с доктором Сузуки, но все же большая часть находок оседала по частным коллекциям. Впрочем, время от времени он преподносил подарки государственным учреждениям, институтам и музеям, чтобы не слишком настраивать против себя власти.
Мугаби все это знал, но, даже ощущая себя скорее археологом-романтиком, понимал все выгоды от их сотрудничества, утешая себя тем, что найденные вещи все-таки оставались где-то в хранилищах, а значит, не пропадали для человечества безвозвратно. Правда, иногда, при виде увесистых пачек рандов, ему хотелось послать человечество подальше и просто зарабатывать деньги, но он старался душить в себе подобные порывы.
Доктор Сузуки поддерживал отвлеченную беседу, интересовался жизнью Кейптауна, семьей профессора. Они разговаривали все более расслабленно и доверительно, как вдруг завтрак был прерван неожиданным событием.
– Господин профессор, господин профессор! – Кто-то истошно кричал во дворе виллы, по пути, судя по грохоту, зацепив полог и обрушив полки с находками. – Скорее, господин профессор! Там! Там!
– Что такое? Что случилось? – удивился Сузуки, не донеся до рта блинчик, намазанный джемом. Профессор же отреагировал живее – он сразу понял, произошло что-то необычное, из ряда вон выходящее.
– Это кто-то из моих сотрудников. – Он вскочил и быстро пошагал в обход дома.
Японец, чуть помедлив и положив на салфетку блинчик, последовал за ним. Обогнув виллу, Сузуки увидел практически повисшего на профессоре рабочего, взмыленного и покрытого песчаной пылью, как будто он пересек пустыню бегом. Да оно так и было – из-за отсутствия транспорта он, конечно, бежал, как мог, с каким-то важным известием. Рабочий выбился из сил, он почти падал на каменную плитку, которой был вымощен двор.
– Да что происходит? – Японец даже немного вышел из себя.
– Сейчас, ему нужно отдышаться… – начал было Мугаби, но рабочий его перебил.
– Там! Там! Скорее! Мы нашли! – Он задыхался и показывал рукой на юг, вдоль дороги.
– Что, что такое? – переспросил профессор, но рабочий только мотал головой и повторял, хватая ртом воздух, те же самые слова. Он опустился на колени, по плечам струился пот, прочерчивая темные дорожки в светлой пыли.
– Они что-то откопали. Что-то очень важное. Едем, господин Сузуки, скорее. – Мугаби поддался возбуждению, исходившему от землекопа. – Скорее! Он бежал всю дорогу, нам нужно торопиться!
Он первым добрался до «лендровера», успел его завести и нетерпеливо играл педалью газа, поджидая, пока японец возьмет фотоаппарат и усядется на второе переднее сиденье, а рабочий перелезет через борт и зацепится за трубчатый каркас, венчавший кузов.
Как только все забрались в машину, «лендровер» взревел и, поднимая тучи песка, вырвался на дорогу. Мугаби гнал как мог быстро, благо дорога была ему известна до мелочей. Машину бросало из стороны в сторону, на пригорках она даже отрывалась колесами от земли. В этот раз профессору было не до любования окрестностями с вершины холма. Быстро проскочив лесок и развилку, от которой уходила еще одна дорога влево к заброшенному карьеру, он влетел в рабочий поселок, промчался мимо вышки и въехал прямо на территорию раскопок, едва не зацепив собранные леса.
