Да Возлюбит нас Бог!
С любовью к сестре своей
патриарх Тихон".
Целую неделю Авдотья не выходила из дому. С утра до вечера молилась и, соблюдая пост, не брала в рот ни крошки, только стакан воды выпивала утром и вечером. До разговоров с мужем не снисходила, и он, поначалу пытавшийся с ней заговаривать, отстал.
Через неделю вечером, уже укладываясь спать, Степан Егорыч услышал шум подъехавшей к дому телеги. "Кто бы это мог быть?" - подумал он. В дверь повелительно постучали. Чертыхаясь, хозяин спустился в сени.
- Кого нелегкая занесла? - не очень гостеприимно спросил он.
- К Вашей супруге, Авдотье. - Ответ, глухо раздавшийся из-за двери, большого удовольствия ему не доставил.
- К моей супруге в такой час не приходят.
- Открой! - вдруг раздалось за спиной.
Степан Егорыч обернулся. Жена, одетая в какое-то монашеское рубище, со свечой в руке, спускалась по лестнице.
- Открой, я давно их жду.
"Так их еще и несколько..." - про себя подумал Степан Егорыч, но дверь открыл. Через порог шагнули трое. Все как на подбор, рослые, широкие в плечах. Черные плащи-дождевики облегали могучие фигуры.
-Да возлюбит тебя Бог, сестра! Патриарх шлет тебе свой поклон.
- Я ждала вас. Откладывать незачем, идем.
- То есть как это идем? - вмешался Степан Егорыч. - В такой час я тебя никуда не пушу.
Первый из троих удивленно на него посмотрел, а потом перевел взгляд на Авдотью.
- Вы можете сделать, чтобы он нам не мешал? - в свою очередь взглянула на того Авдотья и, увидев, как кривая усмешка переломила тому губы, поспешно добавила:
- Только не причиняйте ему вреда.
От таких слов пальцы Степана Егорыча крепко вцепились в рукоять топора, а по спине пробежал неприятный холодок. В это время его глаза встретились с глазами незнакомца. Все окружающее куда-то исчезло, были только эти глаза, и он в них тонул. Откуда-то со стороны, вернее, со всех сторон, обволакивая сознание, послышался голос:
- Ты безволен!
Он стоял и смотрел, как выходили жена и незнакомцы.
Ему было все равно. Лишь под действием какого-то инстинкта стадности он двинулся следом. Во дворе стояла телега, на которй сидели еще четверо в таких же черных дождевиках. Обменявшись приветствиями с сидевшими на телеге, Авдотья вдруг увидела мужа.
- Почему он здесь?
- Не знаю, но нам он не будет мешать.
- Ну ладно. Я думаю, телега нам не понадобится. Идти недалеко. Идите за мной.- Авдотья зашагала к деревне, следом гуськом двинулись приехавшие. Теперь у каждого в руках были ружья и еще какие-то тюки. Чуть приотстав, с безумным взглядом шел, пошатываясь, Степан Егорыч.
Деревня как вымерла, даже собаки молчали. Зловещая группа, черная и ощетинившаяся стволами ружей, наконец достигла нужного дома. Дом семьи Анфисы стоял у самой околицы. Метрах в двадцати уже темнела стена деревьев.
- Птички спят в своем гнездышке, - прошептал один, похожий в своем черном плаще на ворона.
Быстро разбежавшись, "псы Господни" достали из тюков канистры, обливали стены дома бензином. Один из них закурил. Взяв прислоненные к стене грабли, подпер входную дверь. Несколько раз глубоко затянулся дымом и швырнул папиросу в лужу бензина под стеной. Взметнувшееся пламя быстро охватило дом.
- Полезут из окон, стреляйте.
Внутри дома раздались крики. Кто-то налег изнутри на дверь, но это было бесполезно. В окне мелькнуло чье-то лицо, но, увидев стоящих в свете пламени "псов Господних", поспешно отшатнулось.
- Посмотрим, что они выберут, смерть от пламени или от пуль, повернулся к Авдотье один из стоявших рядом.
Он посмотрел вдоль улицы.
- Люди на пожар сбегаются.- Взведя курки на двустволке, выстрелил в воздух. Бежавший к горевшему дому с ведрами народ, повернувшись, бросился обратно.
- Смотрите, они там! - вдруг закричала Авдотья, тыча пальцем в сторону леса. За околицей откуда-то из-под земли показались одна за другой две женские фигуры. Одна, девичья, быстро достигла леса и скрылась среди деревьев.
- Там подземный лаз из дома, - процедил один из "псов Господних", ловя на мушку фигуру, тяжело бежавшую к лесу. Из-под земли в это время выбирался мужчина. Грянул выстрел. Женщина, почти добежавшая до спасительных деревьев, упала. Мужчина пригнулся и, повернувшись, прыгнул обратно в лаз. Первой к лазу подбежала Авдотья.
Ненависть придавала ей силы.
- Там один остался. Отец Анфиски! - указывая на нору в земле, крикнула она.
- Ничего страшного, там и похороним. - Толовая шашка полетела под землю. Глухо прозвучал взрыв. Земля просела. Подземного лаза больше не существовало. Пока все занимались лазом, Авдотья подбежала к убитой и перевернула ее. Это была мать Анфисы. Вопль бешенства вырвался у матери Тимофея.
- Быстрее! - крикнула она, устремляясь в лес. - Анфиска сбежит!
- От нас не убежит. - "Псы Господни" рванулись следом.
- После этого никого из них больше никогда не видели.
Сгинули они, - заплетающимся языком закончил отец и посмотрел на Тимофея. Уронив голову на стол, сло-мленный крепкой самогонкой, Тимофей спал.
- Э... брат, да ты слабоват, - скорее сам с собой, чем с Тимофеем, заговорил Степан Егорьгч. - Коли ты сегодня не боец, то все дела придется делать мне самому. А что мы сделать были должны? - посмотрел он на спящего Тимофея и сам же ответил: - Мы должны были разобраться с покойницей.
Опрокинув стул, Егорыч вылез из-за стола. Зигзагообразно добрался до двери, на удивление точно попав в проем.
Трудно сказать, чем ему казался пол, возможно палубой корабля, попавшего в шторм. Взяв в комнате Тимофея мешок с кистями Анфисы, двинулся к лестнице, размахивая мешком, как канатоходец веером. С горем пополам спустившись по лестнице, долго и мучительно вспоминал, что же еще нужно сделать? Наконец вспомнил, нужно взять топор. На крыльце упал. Скатившись по ступенькам, он вставать не спешил. Лежал на земле и напряженно соображал, зачем нужен топор? Все-таки до него дошло, что топором нужно вырубить осиновый кол. Идти в лес за осиной было лень, и Егорыч направился к сараю. Из горы дров вытащил подходящую жердину. Тут он замешкался. Он не мог решить, осина это или береза.
"Плевать", - подумал он и принялся заострять кол. А ведь ему действительно попалась березовая жердь.
Погода бьша замечательная. Солнце припекало, но свежий ветерок разгонял духоту. Егорычу до прелестной погоды дела не было. Держа в охапке лопату, мешок, кол и топор он шагал к "нечистому кладбищу". Чтобы снова не пришлось сводить разъезжавшиеся в разные стороны глаза, он старался не смотреть по сторонам. Сконцентрировав все свое мутное внимание на тропе, он шагал как в туннеле.
Как всегда неожиданно, за поворотом открылось кладбище. Егорыч знал от Тимофея^где находится могила Анфисы, поэтому найти ее не составляло для него большого труда. Тем более, что и земля на ней бьша рыхлая, а не слежавшаяся. Эта могила среди остальных сразу бросалась в глаза, как бросается в глаза среди новеньких томов засаленная, часто читаемая книжка.
