13
Я ждал Бетт Юрген весь вечер.
Сокращая время ожидания, просмотрел груду документов, с головой ушел в мир цифр и схем. Со всех точек зрения проект Большой Базы выглядел убедительным. В нем было даже некое величие: ведь будущий космопорт будет стоять прямо на Воронке. Таким образом исчезнет опасность, постоянно грозящая колонистам Несс: никто больше не пойдет к Воронке, поскольку она будет прочно упрятана под стиалитовый колпак.
Иногда я подходил к потемневшему окну.
О чем собирается говорить со мной Бетт? Почему я ни разу больше не слышал Голоса? Он еще вернется или я показался ему совершенно бесперспективным собеседником?
Я ждал.
Где-то к полуночи меня обещали связать с Землей, ложиться уже не имело смысла. Я листал бумаги, думал о своем, но, в сущности, испытывал жалость к Бетт Юрген.
Ее неистовство выдавало ее отчаяние.
Человек, как правило, сам вызывает на себя напасти. Сегодня ты не помог кому-то, оттолкнул кого-то – завтра сам получаешь заслуженное. Правда, я не знал, относится ли это правило к Бетт Юрген?
Ночь выдалась абсолютно беззвездная, я не видел за окном очертаний хребта Ю и ни разу не видел прожекторов.
Ночь.
И тьма.
Я думал о художнике Оргелле.
Я думал о хмуром, явно нелюдимом Уиллере.
Я думал о тех многочисленных колонистах, которых коснулись несчастья, возможно, как-то связанные с Голосом и с Воронкой. Почему эти люди всеми правдами и неправдами пытаются пробраться к Воронке? Они ведь знают, что это смертельно опасно. Их может подстрелить в темноте неопытный полицейский, в горах легко сломать ногу, легко можно свалиться с Губы. Неужели они никогда не видели снимки трупов, найденных в районе Воронки?
Я, например, такие снимки видел. Мне показал их Лин. И, следует признать, эти снимки впечатляли. А Голос?.. Ну, что Голос?.. Голос слышат только те, кому выпало несчастье его услышать?.. Правда, таких много… Я никак не мог понять, что должно произойти с человеком, чтобы он, бросив все, сам двинулся к Воронке – навстречу своей страшной и верной гибели?
Я усмехнулся.
Может, Голос – это что-то вроде хитона, пропитанного кровью кентавра Несса?
Слишком красиво, покачал я головой.
Хотя почему бы и нет? Почему не сравнить Воронку с хитоном, пропитанным кровью кентавра Несса? Чудовищный хитон наброшен на часть планеты, и любой человек, познавший муки Голоса, сам бросается в Воронку, как Геракл бросился в огонь.
Лин прав, покачал я головой.
Будущий космопорт – это не только выход планеты Несс в Далекий Космос, не только ее связь с другими мирами, тесная, по-настоящему надежная, необходимая связь, но это еще и надежная зашита от неизвестного. Попробуй пробейся в Воронку, если она отгорожена от тебя трехсотметровой каменной подушкой и мощным стиалитовым колпаком!
Что хочет рассказать Бетт Юрген?
Я терпеливо ждал.
Время шло, хребет Ю окончательно растворился во тьме.
Я стоял у окна и думал: никогда нельзя откладывать встречи. Особенно не назначенные специально. Мне, наверное, следовало поговорить с Бетт Юрген прямо при первой встрече.
Поздние сожаления.
На городской площади пробили часы.
Полночь.
Ложиться?
Какой смысл?
В любой момент мог заработать инфор.
Стоять у окна?
Тоже нелепо.
Я включил канал С и сразу все понял.
Бетт Юрген не смогла прийти ко мне, но я ее увидел.
На экране инфора Бетт Юрген неторопливо прогуливалась по центральной аллее под голыми, почти не дающими тени каламитами. На ней было короткое, очень откровенное платье. Бетт Юрген обезоруживающе улыбалась. Никакого надрыва, никаких пепельных балахонов. Просто красивая женщина. Даже очень красивая женщина. Она кому-то помахала рукой.
Наверное, давняя съемка, подумал я. И удивился, увидев рабочие титры.
Оказывается, такой живой, уверенной, легкой, полной сил, даже счастья, Бетт Юрген выглядела всего три месяца назад.
Неужели за три месяца человек может так измениться?
А почему нет? – сказал я себе. Вспомни Бента С. Гляциолога изменили не месяцы, а часы.
Но нет, об этом не надо…
Над вдруг застывшим изображением Бетт вспыхнула, пульсируя, кровавая литера Т – знак опасности и особого внимания.
Бетт Юрген, бывший синоптик с Южного архипелага, подозревалась в том, что двое суток назад она пыталась тайно пройти к Воронке.
Сообщение было передано спокойно, без намека на истерику.
Бетт Юрген ни в чем не обвиняли.
Просто она пыталась пройти к Воронке, но посты заграждения помешали ей, и Бетт Юрген исчезла. Теперь Бетт Юрген просили срочно обратиться в Совет, в полицию, в любое общественное Управление.
Воронка…
Теперь мне стало ясно, почему Бетт Юрген надевала бесформенный балахон, натягивала на руки перчатки. Наверное, прятала синяки, полученные в скалах на подходе к Воронке. В ту ночь, вспомнил я, когда Бетт Юрген пыталась пройти к Воронке, прожектора над хребтом Ю буквально сходили с ума.
Что сделают с Бетт Юрген, когда она появится в Совете или в полиции? Вышлют на Землю? Она будет наказана? Она получит какое-то лечение?
Я не успел это додумать – включился рабочий инфор.
Я нехотя взглянул на экран.
Я увидел сад.
Самый настоящий яблоневый сад.
Он был в цвету, весь как в розовой и в белой пене.
По саду, легко ступая по плоским камням, лукаво помаргивая бледными ресничками, хитро похихикивая, шел крепкий легонький старичок. Не знаю, сколько ему было лет, но держался старичок хорошо и щечки у него были на диво румяные. Двое мужчин, следовавшие за ним, явно представляли какую-то официальную организацию. С близкими людьми старичок держался бы иначе.
Ничего желчного во взгляде, старичок выглядел веселым и раскованным – пребывание на Земле явно пошло ему на пользу.
Это Уиллер?
Он жив?
Запись, наверное, сделана много лет назад, подумал я и взглянул на титры.
Да, довольно давняя запись.
Но при всем этом, в день съемки старичку Уиллеру стукнуло ни много ни мало сто шестьдесят три года! Почтенный возраст даже для Земли, а он прыгал себе по камешкам, хихикал над спутниками, и щечки у него пылали как фонари.
Возможно ли такое?
Я обратился к официальному комментарию.
Сидней Уиллер.
Специалист по приливным течениям.
Автор известных «Сеток Уиллера» (сто девять выпусков).
Долгое время жил и работал на планете Несс. Последнее постоянное место жительства – планета Земля.
Это тот Уиллер? – удивился я.
Тот, тот.
Ошибки быть не могло.
Все данные о любом конкретном человеке вносятся в Большой Компьютер. Ты можешь жить, где угодно, работать под какими угодно именами, но тебя в любой момент могут идентифицировать, если, разумеется, в этом возникнет разумная необходимость.
