- Главным образом, потому, что Андерс усиленно разрабатывает свои военные проекты.
- Хорошо, Рик, - с нескрываемым сожалением кивнула она. - Я предполагала, что вы не поймете меня. К сожалению, я не понимаю вас. Но Пол говорит, что энергия сити это очередная безумная затея. И я верю ему. Так что давайте больше не ссориться по этому поводу. Пожалуйста!
Ему потребовалось мгновение, чтобы перевести дыхание и вновь заговорить. Он так хотел, чтобы она увидела все его глазами. Мощный реактор, размещенный на какой-то далекой планете типа Фридонии, его сити механизмы надежно покоятся на защитных подставках. Получаемая энергия передается на все планеты, подобно реке жизни. Пустыни Земли зазеленеют, орошаемые накачиваемой водой станут плодородными нивами, способными накормить миллионы голодающих. Повсюду вырастут великолепные города, даже на ныне мертвых и безвоздушных планетоидах. Неистощимое изобилие, бесконечная свобода, бесценная власть энергии. Совершенно новый величественный мир - но ей никогда не понять эту радость, потому что тогда придет конец ее собственному миру.
- Наверное, вы правы, - печально сказал он. - Наверное, действительно разговоры бесполезны.
Они молча вернулись к зданию Интерпланет и довольно натянуто попрощались. Весь оставшийся день он провел за составлением заключительного отчета для Андерса, обобщая все, что уже общеизвестно об интенсивности и частоте гамма-излучения разных элементов сити. Регистрируя эти данные, он пришел в глубокое уныние, настолько бесспорным был смертоносный эффект сити оружия. В пять часов он закрыл кабинет и пошел побродить по окраинам города в надежде найти решение своей проблемы.
Бесплодная пустыня протягивала к нему острые зубья камней, которые, казалось, наклонялись вперед, когда он приближался к ним. Но это было действие парагравитационной установки, вмонтированной в основание горы, потому что естественная гравитация Палласа была слишком слаба, чтобы удерживать вокруг себя атмосферу. При изменении направления этой притягивающей силы, вся звездная пустыня казалась перевернутой. Он взобрался на изрезанную поверхность вставшего на дыбы мира.
Одинокий, потерявшийся гигант, он брел вперед, пока город не стал блестящей пуговкой из стекла и металла, затерянной на далекой перевернутой земле. Он вышел за пределы поля, удерживающего воздух, и почувствовал одышку. Он остановился, перевел дыхание. Вцепившись обеими руками в опрокидывающуюся скалу, он вглядывался на загадочную черноту открытого космоса. Казалось, что если он упадет, он пролетит мимо Палласа и нырнет в вечную и бесконечную непознаваемую пропасть солнц, похожих на осколки бриллиантов, галактик, кружащих как снежинки в бешеном черном вихре всепоглощающей пустоты.
Он вздрогнул, руки инстинктивно сжали холодный уступ камня. И все же ему нравилось ощущение всеобъемлющей бесконечности - именно за этим он поднялся сюда. Это тоже было частью его души. В детстве еще он полюбил эту темную угрозу и сверкающую надежду дикой границы космического пространства, и сейчас это ощущение вновь пробудило в нем зов космоса, рожденный вместе с ним самим и заглушающий все другие желания и стремления.
Долгое время провел он там, судорожно вцепившись в скалу, с трудом втягивая разреженный холодный воздух. Все сомнения исчезли, утонули в ясном космическом море. Это был его мир - и здесь не было жадных никчемных авантюристов Мандата. Даже неприкосновенная красота Карен Худ казалась не такой ранящей с этой высоты.
И вдруг его осенило. В прошлом остались коварные замыслы Интерпланет. Он возвращается домой, к своим. Насколько в его силах он будет помогать отцу и Робу Мак-Джи в их отчаянных экспериментах на Фридонии. Наверное, неудачи будут преследовать их, но он все равно будет идти к своей цели. Если ему когда-нибудь удастся создать предохранительную подставку, на нем будет построен новый мир будущего. Если нет, то по крайней мере, мир Карен Худ не будет разрушен сити бомбой, сконструированной с его помощью.
Он перевел дыхание и расслабил занемевшие пальцы, чтобы начать спускаться. Внезапно где-то на юге вспыхнул яркий голубой свет. Рик сразу же отвернулся и юркнул в тень расселины, но даже отраженный от поверхности скал, затмил яркие звезды. Глазам стало невыносимо больно. Свечение было ярче, чем солнце, настолько ярче, что Рику пришлось закрыть лицо и прижаться к скале.
Это Фридония? Он содрогнулся от страха при мысли о планах отца на этой планете. Неужели отец и Роб Мак-Джи возобновили свои рискованные эксперименты и взорвали тот подвешенный в магнитном поле слиток сити железа?
Нет, не может быть. Зарево, отраженное поверхностью скал, было слишком сильным для этого. Рику слишком долго пришлось пережидать его в своем укрытии. Это должно было быть что-то гораздо более массивное, чем слиток. Где-то размером с планетоид, который отец и Мак-Джи увели от столкновения с Фридонией.
Но что могло попасть в него? Мак-Джи точно рассчитал новую орбиту, чтобы не допустить столкновения с кораблями и другими земными объектами. А Мак-Джи никогда не ошибался в том, что он знал. Кроме того, планетоид был под контролем Сити Патруля, который с момента изменения орбиты постоянно проверял ее безопасность. Не могли они просмотреть такой большой объект.
А пламя все бушевало. Что же это? Рождение новой звезды? Взрыв на расстоянии долгих световых лет, который затмил солнце? Он перебирал в голове все возможные и невозможные варианты, не переставая думать о том, как долго может он находиться под действием этих пронизывающих лучей, сколько потребуется им времени, чтобы истребить все живое. Вдруг свет погас.
Какое-то время он еще ничего не видел. Затем засветилась пуговка города где-то далеко внизу, вверху заблестели звезды. Но на юге он не увидел новой звезды. Не убыло и угасающего красноватого свечения. Ничего. Резкое и полное исчезновение страшного пламени взволновало Рика больше, чем внезапность вспышки.
Он опять содрогнулся. Вечная космическая ночь дотронулась до него своим ярким грозным пальцем. Но он не ощутил страха. Это было скорее потрясение и возбужденное любопытство. В зловещей темноте, там, где вспыхнул и погас свет, таилась опасность - и вместе с тем манящая надежда.
Его пальцы скользнули по гладкой поверхности камня. Его внезапно замутило, и он прижался к холодной скале. Он долго задерживал дыхание, и углекислый газ при низком давлении не задерживался в легких достаточно долго, чтобы стимулировать инстинктивное дыхание. Он делал слабые попытки вдохнуть кислорода, чтобы добраться до города, опрокидывающего на него свои железные башни.
