Плот привязали надёжно к двум корявым березам, торчавшим из воды. Артёмка силился выдрать из дерева осколок.
— Ты ж сильней, дядь Паш, вырви его. Что там написано?
— "1959". Боеголовка более чем столетней давности.
— Видать, им ещё много чего утилизировать на нашу голову осталось.
* * *
Долго шлёпали по болотистой части острова, пока не вышли на высокое сухое место с превосходным сосняком.
— А лосёнок твой где, Артёмка?
— Да тут он, дядь Паш. Совсем недалеко его колокольчик брякал.
— Ты колокольчик-то подвяжи. А то мы уже недалеко от натюг.
Артёмка залился залихватски соловьиным свистом с перещёлкиванием. Пётр почувствовал за спиной горячее дыхание и вздрогнул от неожиданности, когда повернулся и увидел торчавшую из кустов лосиную морду, рога с двумя отростками.
— Так тихо, ну, просто леший!
— То что надо нам в лесу, — усмехнулся Артёмка. — Кося, косенька… Кось-кось! Держи сухарик.
— Детям бы сохранил.
— Он тоже ещё почти что ребёнок.
— Пусти его перед нами. Пусть отвлекает наблюдателей. Кстати, ты три года сортиры чистил в Англии, говорят?
— В Ирландии, дядь Петь.
— Как военнопленный?
— Русская армия не воевала, по казармам отсиживались. Строго держала нейтралитет, как дяденьки из ООН велели. Когда она совсем испарилась, в наш военный городок при рембате вошли каратели из добробата "Кастусь Калиновский". Натюгам потребовалась бесплатная рабочая сила. Каратели нас продавали оптом хедхантерам-нанимателям — и айда в прицепных автофурах, в каких скот перевозят, до самого туннеля под Ла-Маншем. Вкалывали за супчик из растворимого кубика, лапшу мгновенного приготовления для беженцев из Африки и подкрашенную химией газировку, хоть и обещали платить. Но от ирландских рыжих бобиков дождёшься.
— А что делать заставляли?
— Прибирал в солдатской столовке.
— Как же ты вернулся?
— Очень даже просто и комфортно. Ирики подняли бучу против беженцев из Африки и всех прочих загорелых. Погрузили гастарбайтеров на сухогруз и отправили всех в Латвию. Ну, я к чёрным в компанию затесался и доплыл до самой Риги. Оттуда пеши до Брянска, потом дотопал сюда. По болотам реже пуляют, чем по суху.
— Если что, переговоришь с натюгами по-английски.
— Да не было, Петька, на вашей земле никаких европейцев! — взорвался, как паровой котёл, Павел. — Ваши добробаты между собой дрались за наживу. Говорю, а вам хоть кол на голове теши.
— Посмотрим, убедимся, тогда и поверим.
* * *
— Дядь Петь, смотри, филин! Или сова… Глаза в дупле блеснули…
— Не шевелись, Артёмка, и покажи мне одними зрачками, где именно.
— Вон там!
— Действительно "сова". Заметил проводок, перекинутый на соседнее дерево? Это её антенна. Теперь мы знаем, в какой стороне искать натюг. Спрячьтесь оба за кустами и не выглядывайте. Я сейчас.
Пётр в обход пополз к дуплистому вязу, где промелькнул совиный взгляд. Забрался на дерево и что-то намудрил со спрятанным в дупле оптическим устройством. Вернулся назад он уже в полный рост.
— Я "посадил" аккумулятор. Такое могло случиться и после дождя. В центре наблюдение не станут волноваться, а просто пришлют настройщика, если им надо. Обычно "сову" ставят за двести метров от лагеря. Нам теперь прямо на север. Ветер в лицо. Собаки не скоро учуют.
* * *
За лесом открылось какое-то хозяйство из шести кирпичных домиков и длинного склада с подпирающими стены контрфорсами. Надо всеми строениями бесшумно шелестел лопастями киловаттный ветряк.
— Флаг вроде российский. Может, лесничество?
— Петя, на вывеске над входом вон в тот домик звёздный круг Евросоюза с розой ветров НАТО внутри. Это не лесничёвка, а комендатура. Они там.
Собаки учуяли, но не их. Две чёрных немецких овчарки сорвались со двора и помчались в лес. Очевидно, унюхали лосёнка. Генерал бесшумно убрал обеих из снайперской винтовки, найденной в оружейке у баб-солдаток
— Непорядок. У натюг служебные собаки вышколены. На зверя не кинутся. Или там никого нет, или что-то у немчуры не так..
— Ему про Фому, а он про Ерёму. Не было у вас немецких солдат. Только военные советники. Это или литовцы из "Жальгириса", или белорусская "Армия крэсова", или бандеровцы.
Колючей проволоки вокруг военного расположения не было. Пулемётных гнёзд за горой мешков с песком тоже. Странно. Бойцы НАТО в любой стране даже тележного скрипа пугаются, возводят целые крепости на месте дислокации, откуда и нос боятся высунуть.
— Павел, я иду с Артёмкой в лесничёвку, а ты загляни в длинный сарай и пройдись по служебным постройкам. Но осторожно, без пальбы.
— Я же менонит!
* * *
Артёмка толкнул ногой дверь, зажал гранату над головой и заорал:
— Halt! Surrender! Hands up! If you make noise, I shall kill you!
Генерал зашёл вслед за ним и сначала подумал, что перед ними французы. Пять солдат в обношенном натовском обмундировании вскочили и подняли руки. У каждого под левым погоном торчала пилотка. Но для французов они были слишком белобрысые.
— Which unit? Which company? Which troop? To which division do you belong? Where is your officer?
Натюги онемели от натуги с поднятыми дрожащими руками. Наконец один заикнулся:
— Ви донт анстэнд! Ви а рашен… Я из Ферзикова с-под Калуги.
— Я из Касимова, Рязань.
— Я из Ефемова, Тула.
— А я из самой Кастромы.
— Сколько вас всего на острове?
— Пятеро.
— Где пятый?
— В сортир пошёл.
— Артёмка, шуруй за ним!
Но никуда идти не пришлось — на пороге стоял пятый с поднятыми руками. Пётр схватил его и заглянул на знаки отличия — красно-сине-былые шевроны и буквы РОА на них.
— А, зигзаг истории. Власовцы.
— Это шутцманы-полицаи, ну, каратели, дядь Петь. Вон у них целая коробка пластиковых наручников, — сказал Артёмка и вставил чеку в гранату.
Генерал бросил пленным эту коробку:
— Гады, связать друг друга и всем сесть на пол. Последнего свяжу я. И проверю наручники на каждом.
Автоматы власовцев стояли в пирамиде. Очевидно, они давно уже не ожидали опасности. Генерал проверил наручники на каждом:
— Добросовестно власовские палачи работают. Артёмка, отведи их в баньку у берега, видел же её, и подопри дверь. Окошко там с ладошку. Не выберутся. А я пока над техникой поколдую.
* * *
Павел заглянул в лесничёвку:
— Что тут у вас, Петька?
— Полный порядок, Паша. Я закольцевал виодеосистему наблюдения. Их командование будет наблюдать картинку несения службы личного состава за последнюю неделю. На запрос программы-робота со спутника в штабе будут получать ответ: "123+ТТТ+nothing to report", ничего не случилось.
