Но ни одна из этих возможностей не привлекала его. Казалось бы, карманы полны как никогда, иди себе куда угодно и делай что хочешь. Хват знал, чего хочет, - и знал, что совершит большую глупость, сделав это. Ему хотелось отправиться вслед за Таулом, догнать своего друга и снова странствовать вместе с ним. Это безумие, твердил себе Хват. Он не знает этих мест, теперь середина зимы, ему неизвестно, куда направился Таул, и непонятно, будет ли рыцарь рад его видеть.
Но Таул - его друг. Они вместе делили дорожные невзгоды. Однажды Хват спас Таулу жизнь - быть может, его услуги опять понадобятся. Решено - он отправится за Таулом на запад. Хват Успел выспросить Бевлина, какие города есть здесь поблизости.
Мудрец сказал, что на севере лежит Лэйрстон, на востоке - Несс, на западе - Брен. Стало быть, в Брен и направился Таул. Брен, говорят, богатый город, и поохотиться там можно недурно. Но сначала надо навести порядок здесь. Надо похоронить Бевлина - Скорый поступил бы именно так. Надо прибрать и запереть дом. В Брен он отправится утром - сегодня у него слишком много дел.
Тавалиск ел овсянку. Его желудок все никак не успокаивался и принимал только жидкую кашицу. Утром его посетили лекари - Тавалиск всей душой ненавидел их ощупывания, перешептывания и их дурацкие средства. Они сказали ему, что его желудок страдает от зловредных соков, и предложили поставить горячую горчичную припарку на живот, чтобы оные соки вытянуть. Когда Тавалиск отказался от припарки, они предложили пустить ему кровь, а после поставить клизму. Они что, уморить его хотят?
Он выгнал их и стал лечиться по своему разумению. Его повар родом с дальнего юга и знает толк в травах - вот и теперь он приправил кашу каким-то зельем. Тавалиск надеялся, что скоро ему полегчает. Он, разумеется, подозревал всюду отраву, как и подобает человеку его положения, и заставлял своих секретарей пробовать все, что ему подают, но пока что они пребывали в добром здравии. В его недомогании повинна, быть может, слишком острая пища - впредь надо выбирать кушанья более осмотрительно.
В дверь громко постучали - Гамил после недавней выволочки стучался особенно рьяно.
- Войдите.
- Надеюсь, вашему преосвященству лучше?
- Немного, Гамил, - и лекари тут ни при чем. - Тавалиск доел свою кашу. - Надо будет тебе пустить по городу слух, Гамил.
- Какой, ваше преосвященство?
- Собственно, это даже не слух, а правда - пусть в Рорне узнают, что я болен.
- Но ведь ваше преосвященство выздоравливает?
- Да, но я хочу, чтобы обо мне немного поволновались. Люди больше ценят то, что рискуют потерять. Ничто так не повышает популярности, как тяжелая болезнь.
- Но народ и без того любит ваше преосвященство.
- Вот именно - и я стараюсь удержать эту любовь. Пусть народ узнает, что я отказался от помощи лекарей, - простой народ не может позволить себе их услуг и потому не любит их. Мне думается, простолюдины из-за этого и живут дольше, чем знать, - они умирают в свой срок, и никто не залечивает их до смерти.
- Будет исполнено, ваше преосвященство.
- Полагаюсь на тебя. Ну а новости есть? Что слышно о нашем рыцаре?
- Пройдет какое-то время, прежде чем поступят донесения от наших шпионов, ваше преосвященство. Я слышал только, что в Нессе он проводил время с дочерью некоего торговца тканями.
- Право же, Гамил, до каких мелких сплетен ты опускаешься. Какой мне интерес знать, с кем рыцарь спит?
- Но эта девушка и ее отец родом из Четырех Королевств, ваше преосвященство. Быть может, рыцарь расспрашивал ее о прежней родине?
- Что-то многие стали интересоваться Четырьмя Королевствами. Тавалиск налил себе овечьего молока, добавив туда меду. - Кстати, Гамил, ты уже договорился о встрече с бренским лордом... как бишь его?
- Лорд Кравин, - кратко ответил Гамил.
- Ну так что же?
- Ваше преосвященство, я обратился к этому вельможе, сказал, кого я представляю, и дал понять, что ваше преосвященство были бы рады встретиться с ним.
- А он?
Гамил потупился, теребя свое платье.
- Лорд Кравин отклонил мое предложение. Он сказал, что слишком занят, чтобы встречаться с церковниками, и велел мне не беспокоить его впредь.
- С церковниками! - вскричал Тавалиск. - С церковниками! Да знает ли он, с кем имеет дело?
- Он невероятно спесив, ваше преосвященство.
- Да к тому же и глуп, раз отказывается от встречи со мной. Церковники! - Архиепископ заломил свои пухлые ручки. - Я вижу, бренцы не только глупы, но и дурно воспитаны.
- Всем известно, что на севере живут одни варвары, ваше преосвященство, - поддакнул Гамил. - А хуже бренских варваров никого нет.
- Охотно верю. - Тавалиск пригубил молока с медом, и улыбка вновь заиграла в углах его рта. - И любопытно будет посмотреть, как управится с такими варварами Баралис. Мне думается он, стараясь устроить брак Кайлока с Катериной Бренской, отхватил кусок, который ему не по зубам. - Тавалиск улыбался теперь во весь рот, показывая мелкие острые зубы. Похоже, пророчеству Марода не так-то просто будет осуществиться. И если Тавалиск верно разгадал его замысел, именно он должен помешать его осуществлению. Кстати, о кусках, Гамил, - я что-то проголодался. Поди принеси мне какой-нибудь настоящей еды, которую можно кусать. Видеть больше не могу эту кашу.
Кайлок мыл руки, вычищая скребницей из свиной щетины грязь из-под ногтей. Подняв руки к свету, он нашел, что они еще недостаточно чисты, подлил в таз кипятка и принялся скрести снова.
Никогда ему не избавиться от этого запаха, как бы тщательно он ни мылся, - от зловония материнского чрева. Даже теперь, восемнадцать лет спустя, он чувствует эту вонь. Он сменил сотню кож, обновился весь без остатка, но запах остался при нем. Запах матери липнет к нему, словно плющ к дубу, и задушил бы его, если б мог.
Запах его матери, погрязшей в блуде, желающей его гибели. Но он не поддастся. Катерина ему поможет. Он омоется ее чистотой и навсегда очистится от вони материнского блуда.
Кайлок вытер руки мягкой тканью. Портрет лежал там, где оставила его мать. Кайлок взял его. Сотни лиг он проехал, но не утратил аромата невинности. Поднеся руку к свече, Кайлок смотрел на лицо Катерины Бренской, и у него захватывало дыхание. Какое совершенство! Ангел, чистый и непорочный, не тронутый никем, даже самим временем. Катерина принадлежит ему, и лишь она в силах его спасти.
Баралис налил себе густо-красного вина и поднес бокал к огню, любуясь цветом и прозрачностью напитка. Он никогда не предавался неумеренности в еде или питье и презирал чревоугодников и пьяниц - но нынче у него праздник и можно позволить себе бокал-другой. Вчера королева объявила всему двору о предполагаемой помолвке ее сына с дочерью герцога Бренского. Теперь обратного пути для нее нет. Она заключит брак, и планы Баралиса осуществятся. Обстоятельства благоприятствуют ему, и его мечты мало-помалу сбываются.
