- Ухоня! Не порть аппетит, я еще не утратил надежду попасть на банкет по случаю долгожданной кончины Аваддона!
- А он сам-то об этом знает?
- Пока нет, но мы для того и идем к нему, чтобы сообщить эту новость...
Шутки сразу же кончились, едва боевой нонет двинулся по каменному лабиринту. Единственный факел, который им удалось соорудить из всего, что они смогли собрать по своим карманам - тряпки, остатки оливкового масла у одного запасливого солдата, поломанное древко копья, - давал очень мало света и больше разъедал глаза дымом, чем освещал дорогу.
Милав шел впереди, внимательно изучая дорогу, больше надеясь на приобретенные умения, чем на неверный свет факела.
Первые неприятности начались почти сразу: в панике бежавшие от слаженных действий гхотов и росомонов твари чувствовали себя уверенно в неосвещенном лабиринте и стали нагло атаковать людей. Милав изменил строй нонета - впереди по-прежнему шел он сам, а последним двигался Ухоня, которому свет тоже был не нужен (чтобы пару-тройку монстров отправить в свою пасть на дегустацию, достаточно и одного обоняния!).
Идти стало немного легче. Правда, ужасные вопли, издаваемые отдельными особями темного воинства, когда Ухоня "пробовал их на вкус", не давали никому расслабиться.
Скоро в каменном коридоре посветлело. Стало видно, что коридор выровнялся и теперь идет параллельно земле. Но на какой глубине они в данную минуту находятся - никто сказать не мог.
- Вам не кажется странным, что коридор не имеет ответвлений? - спросил Кальконис настороженно.
- Не кажется, - откликнулся Милав. - Аваддон строил его не для того, чтобы ловить нас с вами, а чтобы попасть из какого-то определенного места в новый дворец. И вряд ли он станет творить новые ходы на наших глазах с помощью магии - для этого нужно много времени и сил. Скорее, он приготовится к нашей встрече где-то недалеко от того места, где сейчас затаился.
- А как вы думаете - далеко это?
- Если бы я знал!
Глава 16
ПОСЛЕДНЯЯ ВСТРЕЧА
Они шли уже больше часа, а обстановка вокруг не менялась - все те же гранитные стены, вспыхивающие алмазными блестками вкраплений слюды, все тот же ровный бледный свет, источник которого определить так и не удалось. А еще через полчаса Милаву пришлось признать, что они идут по ложному следу. Он поделился сомнениями с Таби Мромом и Кальконисом. Гхот ничего дельного сказать не мог (откуда, если он ни разу не сталкивался с коварством черного мага?). Кальконис тоже как советчик был мало полезен: он видел вокруг лишь безжизненные каменные стены и даже свечение воздуха воспринимал не так, как Милав. Пришлось кузнецу всю ответственность за непростое решение брать на себя. Он надолго задумался. Единственно правильным ему казалось вернуться в темноту, из которой они с такой надеждой вышли. Но именно чувство надежды и насторожило Милава - Аваддон не пойдет на честный бой: он мастер подлых ловушек; в кромешной мгле люди неосознанно с радостью тянутся на свет, даже если свет этот - всего лишь наведенная магом галлюцинация.
Милав поделился своими соображениями с Ухоней и попросил его вернуться по их следу, пока они будут готовить новые факелы из того, что у них еще осталось. Ухоню не нужно было долго упрашивать: едва услышав, что однообразное хождение по каменному тоннелю можно слегка разнообразить "подземной" охотой, он задрожал всем телом и, с трудом вытерпев наставления Милава, умчался в темноту. Скоро и немногочисленный отряд последовал за ним.
Шли ходко - глаза успели привыкнуть к рассеянному бледному свету, разлитому в прохладном воздухе. Скоро вернулся Ухоня с "трофеем". Им оказалась огромная летучая мышь, пойманная ухоноидом "с большими потерями для здоровья" - она поцарапала Ухоне нос, и Милаву пришлось срочно оказать ухоноиду медицинскую помощь; с перевязанным носом Ухоня выглядел смешно и даже нелепо, особенно здесь - в каменном подземелье. Но "трофей" Ухони оказался им очень полезен: Милав смог отследить тончайшую "нить" мысленного приказа, соединявшую мышь и того, кто управлял ею.
Милав в своих рассуждениях не ошибся: "нить" тянулась не в сторону свечения, а в сторону непроглядного мрака. Росомон понял, что именно там и скрывается Аваддон. Он предупредил, чтобы все были готовы к неожиданностям, и быстро пошел в густеющую темноту. Ухоня по-прежнему прикрывал тыл, готовый пресечь любую попытку напасть со спины.
И они, эти попытки, скоро последовали: одновременно спереди и сзади на людей набросились страшные и омерзительные создания, с которыми когда-то встречался Вышата в тереме князя Годомысла, - Вестники Смерти, рожденные из черного жемчуга черного мага...
Это был очень серьезный противник, и его появление на арене подземной битвы могло означать только одно: они слишком близко подошли к тайному убежищу Аваддона. А раз так...
Людей спасло то, что Вестники Смерти пришли за их душами не в кромешной тьме, где почти не было шансов на победу над силами зла, а в относительно освещенном месте. Милав приказал всем прикрывать тыл, а сам ринулся навстречу сверкающим конечностям Вестников Смерти. Впервые за все время, что он владел Поющим Сэйеном, Милав мог сражаться им в полную силу, не боясь ответного гнева таинственного посоха: Посланники Смерти не были людьми, их домом являлись запредельные дали потустороннего мира, и запрет Поющего на них не распространялся.
Милав начал "работать" с такой скоростью и всесокрушающим гневом, что ряды Посланников стали быстро таять. В то же время оставшиеся позади омерзительные создания набросились на людей с тыла. Там тоже закипел бой, за ходом которого Милав следить не мог, - противников еще хватало, и любое отвлечение внимания могло обернуться для кузнеца ужасной гибелью.
Милав понял, что одолел Посланников лишь после того, как его Поющий перестал встречать перед собой сопротивление полуматериальных тел. (Милав орудовал посохом почти вслепую - пот и кровь заливали глаза, а времени на то, чтобы утереться, Посланники Смерти не давали.) Он оглянулся и увидел, что и в тылу с тварями покончено. Воины садились прямо на каменный пол, стараясь восстановить побыстрее силы. Вытерев лицо остатками своего одеяния, Милав подошел к ним. Ухоня тихо поскуливал, зализывая зияющую рану в боку (ужасный коготь Посланника разорвал его тело, словно бумажный пузырь). У Калькониса была рваная рана в левом плече и теперь он торопливо и неумело перевязывал сам себя.
- Давай помогу... - Милав перевязал сэра Лионеля. Затем наклонился к ухоноиду: - Ты как, Ухоня?
- Знаешь, - простонал ухоноид, - быть нематериальным гораздо безопаснее... А вообще-то чертовски больно...
- Потерпи, сейчас помогу.
