– Научился. Надо, как ты и говорила, убедить себя обходиться без всякого дыхания. Тогда и в песке можно жить.
– Не дыша?
– Дыша. Но не так, как на поверхности. Как только хочу вздохнуть, пленка сама дает мне воздуха сколько надо.
– Какая пленка, ты о чем?
– Ртутная. Блестящая. Я ее видел. На тебе. Два раза видел. В первый раз – когда ты пыталась вернуться в свой мир, а попадала в тот страшный и неподходящий мир дымных призраков. И опять видел – сейчас. На себе. Эта пленка окутала меня так же, как и тебя тогда. Я понял – это специальная пленка, для зашиты.
– И где же она? – с сомнением поглядела я на голову Михаила, торчащую над песком. Никакой пленки не было и в помине. – Спряталась. Обратно в Витвину. Сначала выплеснулась из нее, а потом спряталась, когда я поднял голову над пус-тохлябью. А у тебя, наверно, она хранится в Филумане.
– Так я и знала! – простонала я. – Волшебные, чуть ли не божественные гривны – это обыкновенные скафандры! Их применяли те, кто явился сюда с Земли в незапамятные времена – таинственные пришельцы первого поколения. Именно их база и находится в пещерах под Киршагским кремлем! Потому там и целый склад этих скафандров!
Михаил повел плечами: – Может, выйдем на берег? Что-то замерз я здесь стоять.
– Ну вот, уже замерз, – хихикнула я. – А собирался идти гулять бог знает куда!
– А знаешь, мне показалось, что в пленке мне совсем не было холодно, – выходя на берег, поделился наблюдением супруг.
– Ну еще бы! Кто же мерзнет в скафандре? Скафандры для того и предназначены, чтоб защищать хозяев от всех погодных невзгод.
– Вы что-то там нашли? – тут же встрял любопытный Кал-листрат. – О каком «скафадере» речь?
– Ска-фан-др! – назидательно произнесла я. – Выучите, Оболыжский, это слово и больше никогда не молитесь на свою родовою гривну. Да и вообще на все гривны. Потому что это – всего-навсего специальные такие костюмчики, сделанные когда-то в стародавние времена на Земле-матушке. А все остальное, что вокруг них наверчено, – мистика в три листика, и больше ничего!
– Какой же это костюм, – недоверчиво поинтересовался Каллистрат. – Когда он только горло закрывает. Да и то совсем немного. Ну, и еще чуть-чуть руки и ноги, – вспомнил он. – Как у вашего сына.
«И у анта Бокши», – подумал он с тоской, но вслух не сказал.
– Эти костюмы такие маленькие только в собранном состоянии. А когда полностью раскрываются, то они – ого-го! Вы у своего великого князя об этом спросите. Это он сумел углядеть момент открытия-закрытия.
– А когда они раскрываются? – заинтересовался неугомонный Каллистрат. – Да вот сейчас и раскрывались. Только мы полностью в песок погрузились, они – баи! – и уже вокруг нас. Да такой предупредительный костюмчик, оказывается, что даже дышит за своего хозяина!
– Сам? – осторожно спросил Никодим.
– Что – сам? Дышит? Сам!
– Нет, раскрывается? Или вы, княгиня, какое-то заветное слово знаете?
– Куда мне, не верящей в чудеса! Ваши гривны, видно, автоматически раскрываются. Как почувствуют, что вокруг их носителей – агрессивная среда, так и раскрываются в момент. Вот теперь, Михаил, я и поняла, откуда на мне эта ртутная пленка бралась, – стоило мне только пальчиком коснуться того страшного мира с призраками! Видно, там условия для людей совсем неподходящие.
– А в песочке-то они тоже сами раскрывались, – усомнился супруг, – Хотя вот он, песочек. – Михаил присел на корточки, зачерпнул горстью на пустохляби. – Ничего страшного или опасного.
– Ну вот поэтому скафандр на тебе и не активизируется сейчас. Ведь ты просто рукой держишь этот песочек. А стоит пустохляби сомкнуться вокруг тебя полностью, тут же поступает в гривну сигнал: на помощь! Пора за работу! Гривна – хоп! И спрятала тебя. Кстати…
Я с язвительной улыбкой погладила Филуману: – Кстати, кстати… А не с этим ли связан запрет в Прави на утопление господ гривноносных? С тем лишь, что их и утопить-то нельзя? Палач господина – бульк под воду! А у господина гривна – хлоп и раскрылась! Достают потом утопленника – а он и не утопленник вовсе! Живехонек! Вот создатели Прави и прописали: топить не рекомендуется – И никакой мистики опять же – один голый расчет и знание правил обращения с личным инвентарем.
Воцарилось неловкое молчание. Оспаривать княгиню не решались. Да и поняли из того, что я наговорила, далеко не все.
Но супруг все-таки рискнул напомнить: – Однако гривны обладают помимо того еще многими великими свойствами. Ты вот мысли людей читаешь…
– Это потому, что скафандры ваши оказались многоцелевыми, – нашлась я. И победно огляделась, ожидая одобрения моей догадливости. Мужчины терпеливо смотрели на меня, ожидая разъяснений. Пришлось напрячься и разъяснить: – Ну, полифункциональные скафандры… Ноль на выходе. Не понимают. Вот же темнота средневековая!
– Много задач сразу выполнить могут, вот! Теперь ясно наконец? Надо же как-то общаться в агрессивной среде – вот и вставлена телепатическая функция: можно читать мысли на расстоянии. Опять же, если дотянуться до чего-то захочется, а рук не хватает. Извольте: телекинез твой, муженек! Фирменный дар Витвины! Ну и так далее… Все очень практично – не надо специальные запросы набирать на клавиатуре. Управляется скафандр мысленными приказами. Другое дело, что такие первобытные люди, как мы с вами, этих тонкостей не знаем… Вот и перебираем вслепую. Отзовется гривна на какой-то биоритм нашего организма, примет за своего хозяина, который, может, тысячу лет как умер уже, – мы и радуемся. А если вдруг случайно и еще какую функцию активизируем – вроде телепатии, – то это вообще! Полный восторг и восхищение! Стыдно, господа, стыдно. Обожествляем технические приспособления. Да еще и невероятно устаревшие.
– Но ты не говорила, что на той Земле, откуда пришла, уже имеется все это – скафандры такие, телепатия, телекинез, – осторожно выговаривая непривычные слова, заметил мой дражайший супруг. И опять попал в точку.
– Нет, – с сожалением в голосе покачала я головой. – Ничего этого на Земле пока что не имеется. Но было же! Если наши физиологические параметры так лихо совпадают с параметрами давно исчезнувших создателей гривен – так совпадают, что мы даже можем в некоторых случаях их вслепую активизировать, – значит? Значит, создатели всей этой техники тоже были землянами! Ну очевидная же вещь!
Молчание было мне ответом. И из мыслей большинства моих слушателей было видно: до очевидности ох как далеко!…
* * *
После обеда мы решили вновь произвести погружение.
Той же компанией явились на бережок Киршаговой пус-тохляби – в укромном месте, в тени высоких кремлевских стен. Мы с Михаилом, как голубки, взялись за руки и спустились под уклон. Наученный мною, супруг встал в песчаной массе на четвереньки – и спуск начался!
