- А разве мало я от них натерпелась? - холодно сказала Настя и в глазах её появилось выражение, заставившее меня прикусить язык. - До шестнадцати-то лет я в детдоме провела. Вкусила, знаешь ли, всю прелесть бытия... - Она немного помолчала, справляясь с волнением, и вдруг с напускной весёлостью прощебетала: - Да ладно, мальчики! Не будем о грустном. Как-нибудь в другой раз... Кстати, о родословной! Ты ему говорил, какая у меня фамилия?
- Нет, - удивлённо пробормотал я, в который раз поражаясь резкой перемене её настроения. - Как-то всё недосуг...
- Что-то диковинное? - вежливо предположил тот, озираясь по сторонам.
- Другова! - торжественно провозгласила Настя.
Санька чуть не подавился:
- Родственница, что ли?
- Вот и я задал ей тот же вопрос, - сказал я, наблюдая за его манёврами. - Однако не тешь себя надеждой: всего лишь... Да чего ты крутишься? - наконец, не выдержал я.
- Ищу, чем бы руки вытереть. Корабль, знаешь ли, без удобств...
- Всего-то? - хмыкнул я и в его брезгливо растопыренных руках оказалось шикарное махровое полотенце. - Говорить надо!.. - назидательно произнёс я, но, увидев выражение его лица, остановился на полуслове: - Чего опять?
- А попроще ничего нет? Совестно как-то такими руками...
- Полотенце съёжилось и превратилось в простой кусок белой тряпки.
- Сойдёт?
- А то! И дышится намного легче, - с хитрой усмешкой смял он податливый материал. - А то взял моду пыль в глаза пускать!.. Так вот, значит, как? - продолжил он, как ни в чём не бывало, прерванную тему. - Значит мы с вами, сударыня, сёстрами доводимся?
- Вовсе нет! - с удовольствием рассмеялась она. - Однофамильцы и не более того!
- Жаль... - равнодушно отозвался Санька. - А не кажется ли вам, господа несостоявшиеся родственники, что мы отвлеклись от темы? - И довольно основательно! - поддержал я.
- Ну, так пора и за дело браться! - сказала Настя, вставая с кресла и сладко потягиваясь. - Пока ещё кто-нибудь с благодарностями не нагрянул. Да и засиделись мы...
- Ну, это смотря что делом называть... - ответил я, уничтожая следы трапезы и скользя взглядом по её ладной фигурке.
- А разве на Земле мало забот? - хитро посмотрела Настя через плечо. Мой взгляд, конечно, не остался незамеченным.
- А как же?.. - начал было Санька, но, увидев, что встрял не вовремя, только едва шевельнул рукой: ладно, мол.
- Что? - одновременно спросили мы с Настей.
Он отвёл глаза и сдержанно хохотнул:
- Уже забыли! Ну, дела!
- Не мути воду, - с сожалением оторвал я взгляд от вожделенных округлостей. - Говори открытым текстом: чего мы ещё забыли?
Санька развёл руками:
- Ну как "чего"? Местное население!
- Всё равно не въезжаю, - пожал я плечами. - Поподробней пожалуйста.
- Мы же собирались облагодетельствовать местное население! Устроить им Восьмое марта!
- Это в каком же смысле? - мгновенно обросла колючками моя Настя.
- Только не надо так волноваться! - Санька развалился в кресле и смотрел на нас, постукивая пальцем по подлокотнику. - Нам это ничего не будет стоить. Будет работать только он! - Кивок в мою сторону.
- Чего это ещё выдумали?! - гневно задышала моя благоверная. - Ну-ка, выкладывай! - набросилась она на меня.
- Да не знаю я ничего! - обалдело отбивался я, с недоумением поглядывая на Саньку. - Какое ещё Восьмое марта?!
- Да ничего страшного я не имел в виду, - вяло усмехнулся тот. - Настругаем им партию-другую гомункулусов и все дела!
- Партию... кого?
- Мужиков искусственных. С обалденной потенцией. Как я понял, именно этого им и не хватает?
Челюсть моя отвалилась сама собой:
- Что-то я такого уговора не припоминаю...
- Ты просто забыл.
- Ну нет! - покачал я головой. - Положим, я что-то и мог забыть, но чтоб такое!
- Ладно! - хлопнул он по подлокотнику. - Припёрли к стене! Признаюсь: это моя выдумка... Но для меня-то ты можешь это сделать?
Я рассеянно поглядел на него и пожал плечами:
- Думаю, что смогу...
Настя тихо опустилась на край кресла, обхватила скрещёнными пальцами колени и проникновенно произнесла:
- Санька... Знаешь, ты кто?
Тот невозмутимо ответил:
- Конечно, знаю!
- Нет, не знаешь, - с нехорошей улыбкой проговорила она чётко и раздельно. - Ты - про-во-ка-тор!
- Ну! - вздохнул тот и развёл руками: - Каждый судит в меру, так сказать... - В какую "меру", он не договорил и лишь выразительно приподнял бровь.
- А всё же любопытно, - попытался я загасить назревающий конфликт, - какой тебе в том интерес?
- Будем считать это моей причудой, - уклонился он от ответа.
*****
Хоть Настя и сопротивлялась и торопила нас домой, праздник для женщин Зеркальной мы всё же устроили. Ну как не потрафить другу? Зрелище получилось довольно эффектное и не без киношных выкрутасов, по части которых я уже стал входить во вкус.
Едва наш "пятачок" завис над знакомой поляной, найти которую с помощью браслета было раз плюнуть, я сразу, не откладывая дела в долгий ящик, начал "колдовать".
В зените, сначала слабо, потом всё ярче и ярче, стала разгораться звезда изумрудного цвета. В такт нарастанию яркости во всю поднебесную ширь пронзительно зазвучали фанфары, слышанные мною когда-то по телевизору и пришедшие сейчас на ум, как наиболее подходящие к случаю.
- Почему не знаю? - навострил Санька уши меломана.
- Пётр Ильич, - иронически улыбнулась Настя. - Четвёртая.
- Симфония? - уточнил тот и, когда Настя соизволила кивнуть, сказал с сожалением: - Ну уж, где уж нам уж!..
- Если не обращать внимания на страшную фальшь, - впечатляет!
Не ожидая подобной "поддержки", я удивлённо посмотрел на неё:
- Ты слишком много от меня требуешь. Как говорил Незнайка, главное, чтобы было громко!
- Этого у тебя не отнять...
Поляна, до этого безлюдная, стала быстро заполняться народом. Из густых зарослей отовсюду выбегали едва прикрытые лохмотьями женщины и поражённо замирали, уставясь на необычное небесное явление. Их полуобнажённые тела в свете новоявленной звезды, которая всё больше становилась похожей на маленькое солнце, выглядели мертвенно-бледными. Чтобы избавиться от этого неприятного эффекта, я плавно изменил цвет солнышка на ярко-жёлтый, и, под громкий возглас то ли восхищения, то ли испуга, прозвучавший единым вздохом, поляна и прилегающие окрестности заиграли своими естествеными цветами. Сумерки отступили. И только зловещим красным цветом всё так же горел горизонт, ощерившись рядами чёрных силуэтов, вздыбившихся до самых небес.
