И когда терпение уже дошло до предела, он медленно сбросил ход и направился к звездной системе. Мы последовали за ним. Я знал, что даже на поверхности я должен быть наготове каждый миг. Но если беспокойство и пришло, оно приходило медленно. У меня будет время поспать и размяться. В Течении Алкиона великим благом может быть уже одно только сознание, что ты не находишься на грани разрушения корабля.
Место, где мы совершили посадку, оказалось голой скалой, круглой и размером с земную Луну. Без воздуха, совсем без жизни и начисто лишенным какой-либо особенности или индивидуальности.
В тот же миг, как я отключил двигатели, я вызвал “Гимнию”.
– Корабль еще не развалился на куски? - спросил я Алахака с некоторой издевкой, после того как прошло напряжение.
– У нас дела неплохи, - сказал он. - А у вас?
– Мы целы, - сказал я, - но знаю, что ваши дела не так уж хороши. Пробоина сильно пропускает.
– Мы можем держаться. Некоторое время нам с Кувио пришлось потратить на ремонт этого узла после того, как мы сели. Корабль полетит, и полетит хорошо. Не беспокойся.
– Сможете добраться до ядра?
– Думаю, что да. Завтра больше остановок не будет.
– Не принимай это близко к сердцу.
– Не могу. Это должно свершиться завтра. Если мы сядем еще раз, то никогда уже не сможем взлететь.
– Значит, у вас дела на самом деле плохи?
– Надеюсь, для выполнения нашей задачи мы в норме. Еще один бросок, и мы у цели. Вы должны еще раз опуститься до входа в ядро или остановиться на постоянную орбиту вокруг безопасного солнца. Я передал тебе координаты миров, которые знаю, и ты сможешь сам осуществить свой выбор.
– А что тем временем будешь делать ты?
– Не беспокойся. Дорога будет свободна. Ты сможешь следовать за мной, если будешь в состоянии. Но помни, что тебе нужен будет отдых. Береги себя.
– Это далеко? - спросил я. Я почти представил себе, как он улыбается.
– Двадцать восемь часов до ядра. И еще двенадцать- тринадцать внутри. Если я до него не доберусь, сигнал расскажет все, что тебе следует знать. А если захочешь узнать больше, то должен посетить меня, когда “Гимния” погибнет. Надеюсь, она не взорвется в ядре и не рассеется в мелкую пыль.
– Желаю удачи, Алахак, - сказал я.
– Надеюсь, тебе удача не понадобится, друг мой, - ответил он. - Думаю, твой корабль надежнее удачи.
Я отключился и лег навзничь в кресло на несколько секунд. Отстегнул ремни и вытянул ноги. Но кресла не оставил.
– Кто-нибудь пострадал? - спросил я. Все четверо находились в отсеке управления.
– Нет, - ответил дель Арко.
– Хорошо.
– У него получится с этим делом? - поинтересовался капитан.
– Нет.
Капитан вздохнул с облегчением. Ему никогда не нравилась мысль, что “Потерянная Звезда” сначала достанется не нам. Ведь это я заставил его смириться с тем, что это необходимо. Я был убежден: дай я ему время на переговоры с Шарло, произошла бы неприятность. Я знал, что Шарло никогда не простил бы мне покушения на его власть, но сейчас ситуация была свершившейся, и теперь, когда все было сказано и сделано, это был единственный рациональный способ действия.
– Я посплю здесь, - сказал я. - Мне нужно что-нибудь, чтобы очистить свою обменную систему от вчерашних уколов и подготовиться к утру.
– Я все сделаю, - сказала Ив.
– У тебя все в порядке? - спросил я Джонни. Тот кивнул. Я знал, что Ротгар в состоянии позаботиться о нем, и он это сделает.
– Попробуй выспаться, - посоветовал я Джонни. - Прими что-нибудь для гарантии.
Пришла Ив и подала мне восстановитель-тонизатор.
– Ты что, помимо всего еще и наш доктор? - спросил я. - Похоже, капитан знает, как все должно быть.
– Я прошла курсы по применению космических лекарств, - успокоила она меня.
– Потрясающе, - сказал я и, глядя на капитана, добавил: - Полагаю, что обслуживают и тех, кто только стоит и ждет?
– Какие у нас шансы? - терпеливо спросил дель Арко. Я решил, что, пожалуй, лучше не стоит его слишком беспокоить.
– Завтра нас ничто не остановит, если не произойдет что-то непредвиденное, а это один случай из тысячи, - сказал я. - О ядре не могу сказать ничего определенного. Но оно не должно существенно отличаться от того, что мы уже перенесли. Ну чуть пожестче. Думаю, мы справимся.
– Значит, мы получим все, - сказал дель Арко. В голосе его не было никаких эмоций… он был безжизненно-бесстрастный.
Дель Арко не хотелось, чтобы я подумал, что он проявляет жадность.
– Да, это так.
– Ну а как же с “Карадок”?
Я пожал плечами. Он-то наверняка знал, что “Карадок” не смогла еще сюда добраться. Рэмроды ужасно медлительны. Они могут быть всего лишь в нескольких световых годах, и все равно мы их обойдем.
– Ни о чем не беспокойтесь, капитан, - с убежденностью в голосе сказал я. - Все довольно прозаично. Мы выиграем эту игру.
– По твоему тону не скажешь, что ты хочешь этого, - заметила Ив.
– В любом случае они нас не остановят. А теперь дай мне снотворное. Главное, чтобы утром мне от него не было плохо. Вон то, в красной обертке, которое я обычно использую. Оно подойдет.
Ив поморщилась от того, что я выражался таким образом. На самом деле мне хорошо было известно название лекарства.
– В тренировочных школах ипподромных жокеев учат быть почтительными в обращении с химикатами, а я, где только можно, всегда избегаю школьных методов. Вот так-то.
Ив молча приготовила снотворное, и все ушли из рубки управления. Я взял у нее чашку, потом отдал пустую и спросил, чем она занимается на борту корабля.
– Я член команды, - ответила она.
– Ты сказала, что занималась монитором для Шарло. Это неправда. Монитор устанавливал дель Арко. Он его чистит и проверяет. Ты даже не подходишь к нему.
– Мы тебе солгали, - сказала она. - Я здесь потому, что настояла на этом.
– И зачем тебе это?
– Потому что это мой корабль, Грейнджер. Я первая на нем летала. Между прочим, я училась в училище на Пенафлоре. В училище пилотов.
Я удивился и чуть не рассмеялся, но в последний момент не сделал этого, так как сразу же осознал, что это значит - отдать корабль кому-то другому. Была она таксистом или нет, а этот корабль она чувствовала так же, как и я теперь.
– Черт меня побери, почему ты не сказала об этом? - требовательно спросил я.
– После того, что ты заявил об ипподромных жокеях? Кроме того, когда мы впервые встретились, ты предельно четко дал понять, что не желаешь ничего знать обо всех нас. Какова бы была твоя реакция, если бы я сказала, что я тоже космический пилот?
– Я бы рассмеялся, - ответил я.
– Вот так-то, - передразнила она меня.
